На страстной неделе я поехал с докладом к государю. Встречен был, как всегда, любезно, но должен был сообщить много неприятных фактов. По поводу устава Военно-медицинской академии и запроса Думы указал на незакономерность действий военного министра Сухомлинова, который ответственность своего поступка свалил на высочайшую власть.
Я сказал:
— Вам неправильно доложили дело, ваше величество, дав вам подписать утверждение устава в порядке верховного управления, тогда как по закону он должен был пройти через законодательные палаты.
Государь на это ничего не ответил.
По поводу действий полиции во время манифестации я сказал об оскорбленном народном чувстве и всеобщем недовольстве, которое не скоро забудется. Государь как будто бы соглашался, находя действия министра внутренних дел неосторожными.
Я сказал также и о внешней политике, о недовольстве всех тем, что русская дипломатия своей нерешительностью заставляет играть Россию унизительную роль. Я советовал действовать решительно. С одной стороны, двинуть войска на Эрзерум, с другой — итти на Константинополь. Я несколько раз повторял:
— Ваше величество, время еще не упущено. Надо воспользоваться всеобщим подъемом, проливы должны быть наши. Война будет встречена с радостью и поднимет престиж власти.
Государь упорно молчал.
Говоря об административном произволе, я рассказал подробно факт предания суду председателя черниговской губернской управы Савицкого, всеми уважаемого земского деятеля за побег политического арестанта. Его предал суду Н. А. Маклаков, в бытность свою черниговским губернатором. Цель этого предания суду более, чем ясна, так как по закону лица, находящиеся под следствием или судом, лишены, как активно, так и пассивно, избирательных прав, а бывший тогда губернатором Маклаков находился во враждебных отношениях с Савицким. Предлог для предания суду не может считаться основательным, так как был только побег из земской больницы политического арестанта. Если виноватым оказался не заведывающий палатой врач, а председатель управы, то по преемственности власти таким же образом можно считать виновником сначала губернатора, а затем и министров, тем более, что этот же Маклаков был тогда губернатором.
Государь на это заметил:
— Да, вы правы.
Свободное копирование
