Записные книжки полковника Иванишина - 14

Обитель и послушники

 Арестованный, московский присяж[ный] повер[енный] Сергей Старынкевич[1] называет Труб[ецкой] баст[ион] обителью, а охраняющих арестованных жандармов послушниками. В письме к сестре Елиз[авете] Лидовой от 24 мая 1907 г. он пишет: "...Тихо, потому что в обители нашей до того спокойно, что и не рассказать..." Далее он говорит, что занимается гимнастикой: "Выделываю каждодневно такие курбеты, что послушники на них глядят, диву даются. Словом, я чувствую себя хорошо". Затем, говоря о найденной у него крепост[ным] врачом неврастении сердца, пишет: "Конечно, дело поправимое, но обидно, да и не порядок, -- собственный, можно сказать, орган и производит этакую революцию..." Не мешало бы ему эти слова отнести к себе, как собственному сыну своей родины, производящему по отношению коей такие же болезненные потрясения.

-----

 Среди арестованных, содержащихся в Труб[ецком] баcт[ионе] по делу подготовления к цареубийству, находился неизвестный, задержанный с паспортом на имя мещанина Кита Пуркина {Прибыл 31 марта, убыл в СПб. дом предв[арительного] заключения.}, который на суде в августе 1907 года открыл свое настоящее звание: сту[дент] 2 курса естественного факультета СПб. университета Борис Степанович Синявский. Арестованный этот выделялся среди других своим умом, красотою и изящными манерами, что так не гармонировало с принятым им на себя вымышленным званием и именем, которого нет даже в Святцах. Пуркин знал, какая участь его ожидает, и несмотря на это усиленно пломбировал и берег свои хорошие зубы. Он мне высказывал, что его повесят, а когда я задал ему вопрос: "Так для чего же вы пломбируете ваши зубы?", ответил: "Все ж таки лучше повесить с зубами, чем без зубов".

 Пуркин относился с крайним недоверием ко всем распоряжениям правительственных лиц...

 /.../