ИОГАНН ЯН ТОФФЕР
К Рожновым переехал новый жилец. Пришел он рано утром -- высокий, плечистый, усатый и при котелке. Прямо барин или чиновник почтовый.
-- По виду приличный. Фотограф, говорит, -- сказала мать. -- Только величать трудно: Иоганн Ян Тоффер...
-- Вроде немца, -- решил дед. -- Будешь звать Иван Иваныч...
Роман тотчас же навестил нового жильца и застал его за устройством своего жилища.
Насвистывая веселую песенку, жилец раскрыл свой единственный пухлый чемодан, вытащил пачку книг и бросил на стол. На спинку кровати повесил полотенце, положил одеяло, затем достал две фотографии в рамках и скрипку. Фотографии приколол кнопками над столом, скрипку повесил на гвоздь и, оглядевшись, подмигнул Роману:
-- Готово, дружище... Роман засмеялся.
-- Поиграйте на скрипке, -- сказал он.
-- Завтра поиграем.
-- Ну ладно, -- сказал Роман. -- Я приду завтра.
На другой день Роман не отходил от нового жильца. Тоффер играл на скрипке, потом учил играть Романа.
Роман дергал смычком, но скрипка только мяукала и пищала.
***
Вечером Тоффер послал Романа купить папирос. Вернувшись, Роман нашел Тоффера не одного. В комнате сидели два молодых парня в пиджаках. Третий был постарше, с небольшой бородкой, в очках.
Роман отдал папиросы, но из комнаты не ушел, а пристроился в углу и стал рассматривать картинки в альбоме.
Иван Иваныч принес чай, нарезал ситный. -- Читал газеты? -- спросил пожилой муж чина.
-- Да, -- сказал Тоффер.
-- Ну?
-- Плохо. Втянут обязательно.
-- Что втянут, все знают, --ты скажи, делать? Послушал бы, что наши на заводе говорят!
-- Что же?
Парни переглянулись. Один, рябоватый, кивнул незаметно, показывая на Романа.
-- Ничего не поймет, -- сказал Тоффер так небрежно, что Роман обиделся, хотя действительно ничего не понимал.
-- Ну, а что же говорят?
-- Много чего, -- усмехнулся парень. -- Задор такой, что страшно подумать.
-- Оно понятно. В раж вошли: шапками закидаем.
-- И все-таки нельзя приостанавливать работу, -- сказал Тоффер. -- Надо разъяснять, говорить. Мы не можем приостановить событий, но подготовим дальнейшее.
-- Рискованно, -- сказал рябоватый, качая головой. -- Вон сегодня токаря одного взяли... Сдуру сболтнул парень: на кой, мол, нам война? Так в конторе задержали. После ребята видели -- задами увели.
Забыв про чай, разговаривали гости, горячо спорили, а Роман, отложив альбом, слушал. Понял одно: будет война. Он обрадовался.
Война представлялась ему как что-то веселое. Будут каждый день ходить солдаты с музыкой, со знаменами, с пушками. Точь-в-точь как Колька рассказывал про Наполеона.
Поздно вечером ушли гости. Иван Иванович раскрыл окно. Со двора пахнул теплый воздух и наползла тишина. Тоффер поглядел на Романа и, улыбаясь, непонятно спросил:
-- Ну как?
-- Война будет, -- сказал Роман.
-- Да, будет война, -- сказал Тоффер задумчиво. -- Будет война -- драка, свалка, костоломка... Хорошо, что ты еще мал, Роман.
От тихого голоса Тоффера Роману стало страшно. Пугала тишина за окном. Двор черной и страшной дырой глядел в окно. Роман вздрогнул и отошел от окна.
