Чёрные годы - 1

Infandum, regina iubes renovare dolorem!

Vergilius[1]

 Приступаю к предпоследнему отделу моей Летописи -- к полосе лет, в полной мере заслуживающих название "черных"... Для всей России "черные годы" начались с июля 1914 г., для меня и моих близких -- с февраля 1917. Война не вырвала из нашей среды ни одной жертвы; материально же и морально мы от нее почти не пострадали. Не то -- революция... В сущности, черные годы, начавшись для нас в 1917 г., тянутся и по сие время и, вероятно, долго еще будут тянуться. Но этим именем я охватываю только одно, наиболее тяжкое, пятилетие (1917-22), остальное время отводя под последний отдел, "старость". /.../[2]

-----

 Наступила масленица (февраль 1917 г.). /.../ До революции оставалось всего несколько дней. Как никто из моих близких и знакомых не предвидел размеров и характера той войны, которая вспыхнула в июле 1914 года, так никто из нас не прозревал размеров и характера той революции, начало которой пришлось на февраль 1917 года. /.../

 Февральская революция 1917 года разразилась внезапно. Не было той подготовительной, долгой революционной лихорадки, которая предшествовала революции 1905 года. Переворот совершился с невероятною быстротой. Старый порядок пал, как падает прелое яблоко с дерева. Он подгнил уже давно, и достаточно было последнего небольшого толчка -- волнений на почве продовольственных заминок, -- и он рухнул окончательно. Охотников как-нибудь защищать павшую монархию не нашлось никаких. Даже самые близкие к государю лица бросили его в последнюю минуту и спасали свою шкуру, кто как мог. Министры все были арестованы. Сформировалось Временное правительство. Все это совершилось в последние дни февраля старого стиля (26-го, 27-го, 28-го). Точно так же, т.е. без всякого сопротивления, вслед за Петроградом опрокинут был старый порядок и во всей остальной России. Император Николай II отказался от престола за себя и за сына, передав власть великому князю Михаилу Александровичу. Но последний отказался принять ее впредь до решения Учредительного собрания.

 Весть о революции в Петрограде докатилась до Москвы очень скоро, сначала в виде смутных слухов, потом в виде вполне определенных сообщений по телеграфу и телефону. Сообщения эти запрещено было печатать, но они скоро распространились по Москве в ремингтонированных и гектографированных листках. В предупреждение революции в Москве, город был объявлен сначала на военном, а потом даже на осадном положении: запрещалось собираться кучками на улицах, запрещалось ходить по улицам дольше известного часа вечера, все ворота и калитки должны были держаться на запоре, а дворники обязаны были денно и нощно дежурить около них. Но все эти предосторожности уже запоздали. На объявление осадного положения никто не обратил ни малейшего внимания. Улицы неудержимо наводнились народом, замелькали красные флаги, раздалось пение марсельезы и других революционных песен. Войска присоединились к восставшему народу: проходила пехота с мелькавшими красными бантиками на винтовках, громыхала артиллерия с пушками, перевитыми красными лентами. Провезли арестованного градоначальника генерала Адрианова и других высших чиновников Москвы. Проводили кучками арестованных и обезоруженных чинов полиции. Все ликовало. Так радостно и безболезненно совершился переворот в Москве в один день -- 1 марта ст.ст.

 Я весь этот день провел на улицах. Сознаюсь, я, как и большинство тогда, встречал совершившийся переворот с необыкновенным восторгом. Теплое мартовское солнышко, весенний воздух, тающий снег, ярко-красные знамена, веселые лица -- все это так гармонировало с ярким чувством освобождения, с радужными надеждами на близкое светлое и славное будущее.