"Они были как мы..." - 6

«При царском режиме» в Потьме построили большую церковь в честь святого Димитрия Солунского. Почитание Димитрия Солунского по церковным канонам приходится на 8 ноября. И когда 8 ноября 1898 года родился мой дедушка, то естественно, его нарекли согласно святцам Дмитрием. День рождения моего дедушки отмечался всей семьёй за праздничным столом, совмещая семейный праздник с праздником государственным, ведь «7 ноября-красный день календаря», день так называемой Великой Октябрьской социалистической революции. Один из таких дней я хорошо помню. За столом собрались дедушка, бабушка, их сын Василий с своей Матрёной, мои папа и мама. Был кто-то ещё, но кто именно-я не помню. Возможно, это был «дядя Федя». Я почему-то тоже сидел за столом. Был ли тут мой брат Саша-опять же не помню, т.к. всё моё внимание было поглощено совершающимся действом. За столом шумно. Уже выпили не по одному стакану бражки. Песням нет конца. Запевал, конечно, мой папа, который всегда любил петь, Но пел только громко, как говорится. Вот он начинает «Хаз-Булат удалой», любимую песню дедушки, все дружно подхватывают, так, что слышно было даже на улице. А уж если пели «Когда б имел златые горы и реки полные вина», то дедушка и вовсе расчувствовался. В конце песни по румяным щекам дедушки текли слёзы умиления. Опять наливают бражки, закусывают… И разговоры, разговоры… Вот я с удивлением вижу, как Матрёна ест селёдку: она ест её не со спинки, как это практиковалось в нашем доме, а с живота, одним движением губ и зубов снимая мякоть рыбы и оставляя  одни чистые рёберные косточки. Вот мама моя ест и нахваливает лапшенник (лапша, сваренная и запечённая в яйце с какой-то кашей). Стол уставлен блюдами с солёными огурцами, помидорами, хлебом. Скорее всего были тут и солёные грузди, и опята. Но во главе стола, конечно, «четверть» ( стеклянная посудина на 2,5 литра) бражки: мутной хмельной жидкости. И опять песни, опять разговоры до позднего вечера. И по домам тоже шли с песнями. И звенит над ночной Потьмой «Ах, Самара, городок…», из окон выглядывают удивлённые и весёлые лица односельчан: «Ермаковы идут…». Тихо, спокойно и всё родное вокруг…

У моего дедушки была ещё одна любимая песня-«Голубка», из какого-то латиноамериканского фильма, только с нашими словами. Об этой песне де-душка упомянул в разговоре со мной, когда мне было лет 12-13 и я приехал в Потьму в гости с родителями. Я тогда эту песню никогда не слышал, а дедушке хотелось иметь пластинку с её записью. К сожалению я тогда ничем не мог помочь дедушке.Жизнь заковала его мягкую лирическую душу в такие железные берега, что в селе дедушку за глаза звали Ермаком, а нас, всех его наследников, -Ермаковыми. «У-у, Ярмак!...» - во зле шипела его соседка при очередной ссоре. «Ермак» значило сильный, крепкий, но и жёсткий, суровый человек, которого с его сильным характером не объедешь и не обойдёшь. Дедушку в селе уважали, но и в конфликт с ним старались не вступать: «Не свернёшь!».