Голгофа - 77

6
 Был субботний вечер, наше семейство ужинало. Только мы с сестрой собрались уйти на улицу, как открылась дверь, и в квартиру в тулупе и пимах бочком протиснулся дядя Миша, за ним вошла Полинка, его внучка, с которой мы хорошо были знакомы по Крутологово. Разумеется, ни о какой прогулке не могло быть и речи. Мама обрадовалась приезду дяди Миши, а особенно – Полинки.
- Раздевайтесь, - обратилась мама к гостям. – Проходите. Слава Богу, дождалась! Садитесь за стол, чаем погрейтесь с дороги.
 Дядя Миша пил чай и окончательно согревшись, заговорил:
- Софья Александровна, как с тобой договаривались, привёз я к сроку внучку в работницы. Она у нас сноровистая – всё может: дитя будет нянчить, и по хозяйству справлять разное.
Из беседы мамы с Дядей Мишей мы с сестрой поняли, что ещё в Крутологово она присмотрела и няню и помощницу себе, и что наступил срок появления младенца на белый свет. Отец вопросительно посмотрел на маму и спросил:
- Соня, я что-то не припомню о таком договоре, объясни!
- Была у нас с Михаилом договорённость, что ближе к весне он привезёт для нашего ребёнка няню: мне, сам понимаешь, дома сидеть не сруки.
- Я вижу, - вступил в разговор дядя Миша. - Моей внучке не очень рады, так мне что - ли Полинку в обрат везти?!
- Нет, нет, Михаил! Как сговорились, так и будет! И кров и оплата за труды, и забота о Полине будут такими как договаривались. В обиду её никто не даст, - успокоила мама дядю Мишу.
- Вот и добро! – заулыбался дядя Миша.
Мама расспрашивала дядю Мишу о делах на маслозаводе, о Маше Фонвизиной, об Иване – милиционере. Нам было интересно слушать рассказ о событиях, которые произошли после нашего отъезда.
- Мужик-то, заступивший на твою должность, - рассказывал дядя Миша, – оказался справным работником. Никого не обижает. Да, вот только его замучили инструкторы из города: всё «проверяют» хозяйство маслозавода. Что ни неделя, то новый инструктор объявляется, и каждому нужно «угодить». Директор в крик кричит, что ежели эта саранча от нас не отстанет, то здорово поубавится на складе масла и сыра.
- Как же директор с этой напастью справляется? – спросила мама.
- А вот как, - ответил дядя Миша. – Недаром говорится, что нет худа без добра. Директор в Коченёвский исполком отправил жалобу на очередного инструктора - коршуна и не успели мы оглянуться, как приехала комиссия с проверкой работы маслозавода, не из Новосибирска, а из Коченёва! Порасспросили народ как да что. Поругали нас за то, что мы не доглядели за воровством, которое учинил на маслозаводе какой-то инструктор. По-первости мы не поняли, но потом сообразили, что о «нашем» инструкторе комиссия разговор вела. О том самом, которому «свинью» подложили.
- Ну и ну! А что дальше?! – полюбопытствовала мама.
- Дальше-то, попросили в комиссии Ивана рассказать, что знал он про того начальника. Да и я рассказал, как тот упырь пытал меня о тебе. Комиссия потом, смех и грех, собрала работников и хвалила Ивана за проявленную бдительность – мол, молодец, что просигналил кому надо про жулика.
 Мама слушала и улыбалась, радуясь тому, что так ловко они избежали грозившей всем беды. Спросила Дядю Мишу:
- Ну, а дальше-то что?
- Комиссия уехала. Работаем. Иван нам по секрету рассказал, что произошло в городе с «нашим» инструктором. Значит, приехал он на ЭМКе домой, а его встретила милиция и, как положено, обыскали машину и под сидением обнаружили и головки сыра и большой кусок масла. Ну и с «почестями» отправили инструктора в тюрьму. Слух у нас прошёл - будто бы инструктор тот под тебя копал, да только себе яму выкопал, да ещё какому-то большому начальнику: посадили их. Говорили, что большого начальника чуть ли не подвели под расстрел. Вот так-то, хозяйка!
 Рано утром дядя Миша, распрощавшись с нами, наказав внучке служить честно, пообещав наведываться по праздникам, отбыл восвояси. Прощаясь с Дядей Мишей, мама просила передать Ивану и Маше, что она рада за них, особенно за Машу.