Поговори со мною, мамочка - 2

     Я тогда училась в четвёртом классе. И в моем пионерском звене был второгодник, страшный двоечник и хулиган. Из-за него звено вечно в отстающих ходило. Однажды, я получаю от него записку с признанием в любви. Он даже назвал меня в записке «весенней лилией». Я ему ответила, что буду с ним дружить, если он исправит все свои двойки и, если надо, готова ему помогать делать уроки. В тот же день на перемене он поклялся, что завтра получит по всем предметам четвёрки или пятёрки. И вот - чудо! Он действительно получил пару четвёрок и тройку! А потом, всю неделю он учился без двоек! Классная хвалит его, вожатая обещает нашему звену первое место за исправление закоренелого двоечника. Наконец, состоялся сбор отряда, у меня как у звеньевой флажок за первое место, и мы вместе с двоечником идём радостные домой. У меня во дворе стоим, болтаем... Вдруг, я слышу лай моей собаки на лестнице. Значит, ты, мамочка, спускаешься с ней во двор! Я испугалась, что ты увидишь меня с двоечником, и побежала прятаться за дверь, ведущую в подвал. Мальчишка за мной... Стоим, замерли... А собака меня учуяла и с радостным лаем кидается прямо ко мне. Я говорю мальчишке: «Беги!» Он убегает, но бежит-то мимо тебя! На лестнице темно и ты видишь, что бежит какой-то парень... Он был самым высоким в классе. А я в это время воюю с собакой, чтобы она от меня ушла. Шепчу ей: «Уходи! Пошла вон!»…Пока я с ней воевала, ты заглянула за дверь подвала... Как увидела меня за дверью, сразу решила, что я с этим парнем занималась чем-то непотребным в подвале... Ох, и досталось мне тогда!.. Главное, обидно было! Я сделала доброе дело, мальчишка стал лучше учиться, мне флажок вручили, а ты... На следующий день в школе вообще позор был... С меня при всём классе спороли нашивку звеньевой за то, что обманываю родителей... И флажок отобрали... И мальчишка на улице обозвал меня жидовкой...

     Так мы и «воевали» с тобой, мамочка, вплоть моего замужества. Я отстаивала свою свободу, а ты охраняла мою нравственность. Время идёт... Опять срезаю нагар со свечи, чтобы не коптила, пишу и жду тебя, мамочка...

    В каком году ты второй раз вышла замуж? В 1928-м? В этом году начали строить Днепрогэс… В 1929, 1930-м? Муж немец, инженер, иностранный специалист строит Днепрогэс, а ты – его секретарь. Судя по фотографии, муж красив, интеллигентное лицо... Наконец-то, всё в порядке! Может быть, ты надеялась, что после окончания строительства уедешь с ним в Германию?.. Но политика нарушает планы! Твоего мужа расстреливают власти... Смотрю на его фотографию с твоей дочерью... Помню, ты говорила, что дочери здесь пять лет, значит это 1932-й год. А в 1932-м Днепрогэс уже построили, и власти активнее продолжили борьбу со «спецами-вредителями».

     Может быть, твой муж был немецкий социал-демократ? Много их тогда приехало в Россию помогать нам строить социализм! А тут 1933-й по Германии вместе с Гитлером шагает...

В это время Гитлер для нас лучше социал-демократов, сорвавших «победный марш пролетарской революции по Европе». По немецким лицензиям мы продолжаем строить у себя военный комплекс и, тайно от мирового сообщества, запретившего Германии после первой мировой войны иметь свой военный арсенал, договариваемся с Гитлером о тренировке его военных лётчиков на наших аэродромах. Кому нужен этот социал-демократ, (твой муж!) противник Гитлера на нашей территории?! Расстрелять «шпиона»!.. И расстреляли... А ты, мамочка, так испугалась, что, видимо, в 1934-м году сбежала из дома в поезд? Ты говорила, что работала проводницей и, что, познакомившись в вагоне с Датико, сошла с ним в Сухуми, оставив свой пост проводника навсегда...

     Молодец, мамулька! К чёрту работу, политику, страх! Главное - любовь и новая семья! Ты поменяла свою фамилию на фамилию Датико, а в быту сменила даже имя – (Датико+Аня?) стала Даней, Далилой... Эй, стукач! Найди-ка теперь бывшую жену расстрелянного шпиона!

Какое счастливое у тебя лицо на фотографиях с ним! А на общей семейной фотографии мама твоя тоже, как будто, довольна, а вот отец... Что-то его здорово тревожит... Я разглядела дату этого снимка - 1935-й год... Ты говорила, что отец перед войной умер, простудившись в тамбуре вагона... Странная смерть... Может быть, его арестовали, и он умер в вагоне на этапе? Может быть, он собой заслонил тебя от властей?.. Ты не могла мне этого рассказать, потому что навсегда была напугана политикой? Так?.. Я помню твой рассказ о том, как ты нашлёпала на улице в 1934 году дочку. Она утром бежала домой из школы, радостно, громко, на всю улицу, напевая песенку: «Кирова убили! Школу отменили!»... А потом в 1935-м году она на руках твоей мамы умирает... Дочь жила у твоих родителей на Украине, а ты, счастливая, осталась в Грузии? Хоронила ли ты свою дочь?.. Или страх ареста за мужа-немца, за самовольный уход с работы не дал тебе вернуться домой?

Но вот и страшный 1941-й... Пять лет счастья кончились. Как миллионы женщин страны, ты опять - вдова... Потом появляется мой папа, и ты снова бежишь, бежишь от политики с новым мужем, со мной, с полноценной новой семьей на папину родину, на Запад, в Латвию. Война кончилась! Латвия свободна от фашистов!..

     Знали ли вы, что в Латвии, потерявшей независимость,  теперь хозяйничает советская Россия с тем же НКВД, от которого ты с 1934 года бегала?.. Знали ли вы, что Рига уже зачищена ими от, неугодных новой власти, жителей, и что спокойно жить частной жизнью не удастся?..

     1946-й год... Видимо, после приезда первым это понял папа. Из всей его огромной семьи с девятью родными братьями и сёстрами, с тётями и дядями и их потомством после войны никого в живых не осталось. «Постарались» фашисты, немецкие и латышские, и советские «защитники от фашизма» из НКВД.

     1948-й год... Вот-вот образуется новое государство на Земле Обетованной – Израиль. Всем евреям разрешено туда выехать для строительства социалистического государства! Умница Голда Меир! Она сумела убедить в этом Сталина. Туда едет, единственная из всей семьи оставшаяся в живых, двоюродная сестра, Зина. Папа рвётся уехать, но ты не хочешь. Я помню дикие скандалы по этому поводу. Конечно, я не понимала, куда надо ехать и зачем, но почему ты так упорно сопротивлялась? Боялась вновь оказаться в местечковой среде? Ты выросла в семье, давно забывшей Б-га Яхве? Поэтому ты не верила в молитву-пожелание о встрече всех евреев рассеяния в Иерусалиме? Ты не верила сионистам?.. И ты победила! Без тебя папа не хотел, не мог уехать. Надеясь как-нибудь договориться с советской властью, имея статус её защитника, (ты – вдова командира полка, папа после битвы под Москвой – инвалид) вы решили остаться.

     Кое-как пережив грабительскую денежную реформу 1947 года, папа работает вулканизаторщиком на аэродроме за копеечную зарплату и, конечно, пытается заработать ещё любыми путями. Ведь надо растить меня... Так мы доживаем до 1952 года. Политика вновь пытается разрушить твою, мамочка, семью!.. В стране идёт «война» с космополитизмом, а проще говоря, с евреями.

     Пришли арестовывать папу, но его дома не было. Кто-нибудь предупредил? Всю ночь они описывали имущество... А потом был большой фельетон в газете о папе-спекулянте,  который, по версии журналиста, так богат, что ему некуда складывать добро, и кресло стоит на шкафу. А где ему было стоять, если мы жили втроём в маленькой комнатке, и кресло доставалось со шкафа только для гостя?..

     Папа не появлялся дома примерно неделю, а потом пришёл ночью, но я его не узнала, потому что он сбрил усы. Потом опять куда-то исчез. Скрывался? Но вдруг все волнения кончились. Папа вновь живёт дома, появился Лёвчик, который стал сиротой тоже в 1952 году. Его отца, парикмахера, но еврея, арестовали за то, что он взял за работу чаевые, которые ему сунул в карман клиент-чекист. Тут же прибежали «борзые», и парикмахеру впаяли несколько лет. Как знаком этот почерк провокаторов нам сегодня! А Лёвочкина мама, латышка, так испугалась, что отказалась не только от мужа, но и от ребёнка, сдав его в детский дом...

     В день похорон «чудовища» мы переезжаем в новую квартиру. Почему от нас отстали? Потому что сдох «усатый»? Или папе ты и ещё кто-то, как-то, чем-то помогли?..

     Вот какая мозаика получилась из стёклышек твоей разбитой жизни... Возрази, оспорь, если что не так!.. Что же ты медлишь, мамочка? Кофе давно сварился и стынет в твоей чашке... Пламя свечи мечется, как от ветерка...

     - Кофе?.. Разве это кофе? - слышу я ворчливый голос мамы. - А где молоко, сливки, где булочки? Не купила? Опять живёшь кое-как, как придётся! Плохо это... Живёшь без мужа, без денег, без любви, одна... Нет моей душе покоя...

     - Мамочка... - шепчу я, - прости меня. Я всё время думаю о тебе, твоей жизни, прочитала много исторических книг...

     - История - это «бобэ майсес», бабушкины сказки. Ни один историк не знает всей правды. Всю правду знает лишь Б-г.

     - Ты Его видела?

     Пламя свечи вновь дрогнуло, фитиль закоптил и погас. Я сижу в темноте и реву... Ушла мама... Я опять опоздала задать самый нужный вопрос... О чём она мечтала, глядя на меня, ребёнка, из зрительного зала?..