Глава XIV
Уничтожение Угодичской рощи. -- Холера за озером. -- Женщина-брандмейстер. -- Новые знакомства. -- Переправка метрического свидетельства. -- "Дом крови". -- Консисторские проделки. -- Песни Якова Питерца. -- Сельский суд над писакой. -- Последствия этого суда. -- Рукописи. -- Подворный список теремов князей Ростовских и Ростовский летописец. -- Переделка старинного слога. -- Проект перестройки Ростовского кремля под торговые помещения. -- Выбор в церковные старосты.
В 1848 году новый старшина крестьянин села Угодич Иван Степанов Курманов-Бадаев возбудил крестьян учинить такого рода операцию. Он предлагал им срубить находящуюся близ села осиновую рощу около 100 десятин; крестьяне по этому поводу просили министра государственных имуществ, но тот отказал и не велел рубить, сберегая наши же интересы, но потом чрез несколько времени крестьяне вновь ходатайствовали и как-то Добились свободы действий и с общего совета приказали голове села Угодич Ивану Дмитриевичу Крестьянинову Фомичеву продать эту рощу с торгов за 3000 рублей. Рощу срубили, а денег в общественный капитал не попало. Вот какое бесконтрольное самоуправство! Хоть худо поем, но сами себя тешим!
Июль и август свирепствовала холера в Ростове, с Поречье, Ворже, деревне Борисовской и Уткине. Деревня Борисовская была завалена больными; вход и выход из нее был воспрещен; дорогу отвели мимо деревни. В деревне Уткине было откровение какому-то больному холерой, чтобы взяли с крестным ходом икону Нерукотворенного Спасителя (дар царя Ивана Васильевича Грозного, писанная по мере и подобию большого царского знамени, бывшего при взятии Казанского царства) из Богоявленской церкви; уткинские крестьяне 16 августа это сделали, и с вступлением иконы в деревне болезнь прекратилась. Это могу засвидетельствовать, как самовидец. В селе Поречье за больными холерой и умершими ходила крестьянка села Угодич, Матрена Яковлева Ческина, или Бачурина; это была в полном смысле девица-кавалерист, она не терпела женского рукоделия, голос имела мущинский -- грубый. Она редко надевала женское платье, а ходила как мужчина; ранее этого она была замужем за солдатом-брандмейстером ростовской пожарной команды, который вскоре после свадьбы был вытребован в Петербург для пополнения пожарной команды; там в одежде своего мужа она исправляла за него должность. Кроме своей части, никто не знал, что этот искусный брандмейстер есть женщина. По смерти своего мужа она возвратилась в свое отечество, но бедность заставила ее удалиться из Угодич в Поречье и там посвятить себя служению больным холерою, от которых даже бегали родные. За эту услугу крестьяне села Поречья положили ей посмертную пенсию.
Августа 5-го помер холерой мой дедушка (по жене), ростовский купец Федор Ильин Бабурин, а 7 августа померла тою же болезнью сестра его Ксения Ильина.
В этот год в селе Угодичи, окруженном холерными селениями: Воржей, Уткином и Борисовским, не было ни одного холерного случая.
Свободное копирование
