Повседневно занимаясь лечением пострадавших с различными видами повреждений позвоночника, я разработал и применил в клинике много других активных хирургических методов лечения переломов и других повреждений позвоночника на самых различных его уровнях – шейном, грудном и поясничном. В их число входит и повреждение, которое случилось у Эберхарда.
Наиболее сложными для лечения и наиболее тяжкими для пациентов являются травмы, сопровождающиеся повреждениями спинного мозга или его элементов. Эти так называемые осложненные повреждения позвоночника таят в себе угрозу не только здоровью, но и жизни пострадавшего. Я уже коротко упоминал об этом. Дело в том, что при повреждении спинного мозга утрачивается возможность централизованного управления со стороны головного мозга органами и системами органов человеческого тела, расположенными ниже уровня повреждения. Поврежденный участок спинного мозга не пропускает импульсы – распоряжения, идущие от головного мозга к периферийным органам. Этот поврежденный участок спинного мозга не разрешает ответным импульсам, идущим от периферийных органов, достигнуть руководящих центров, находящихся в головном мозге. Это приводит к дезорганизации сложнейшей системы связи и управления, которая сложилась в организме человека на протяжении многих миллионов лет эволюции, к нарушению трофических процессов в тканях и органах, что и порождает патологические процессы.
Они находят свое клиническое выражение в виде появления пролежней – раневых поверхностей на коже, которые неуклонно распространяются по поверхности тела и очень плохо и трудно поддаются лечению. По мере развития этих трофических процессов пролежни углубляются вследствие нежизнедеятельности и гибели целых мышечных массивов. Обнажается костная основа человеческого тела. Из-за извращенности трофических процессов, возникших из-за повреждения спинного мозга, ткани и органы человека оказываются не в состоянии сопротивляться вредностям, возникающим как внутри самого человеческого организма, так и попадающим в него извне. Проникающие в такие ткани и органы микробы находят для себя благоприятную почву. Они быстро и легко развиваются, порой молниеносно распространяются в организме человека. Даже самые современные лекарственные вещества, наиболее действенные и эффективные, далеко не всегда в состоянии оборвать и приостановить этот молниеносно текущий патологический процесс, который и уводит человека в могилу.
Этим наиболее тяжелым переломам позвоночника врачи давно уделяют самое пристальное внимание. Они лечатся не ортопедами-травматологами, а нейрохирургами.
Распространенным методом лечения таких заболеваний является метод декомпрессивной ламинэктомии. Суть этого метода сводится к тому, что хирургическим путем удаляется необходимое количество дужек позвонков в области поврежденного позвоночника. Этим самым нарушается герметичность позвоночного канала, а расположенный в нем спинной мозг избавляется от сдавления, возникающего в позвоночном канале.
Ламинэктомия как бы создает условия для разгрузки, декомпрессии содержимого позвоночного канала.
Много лет тому назад мне пришлось оперировать шестнадцатилетнюю Лиду П., у которой вследствие имевшегося грубого искривления позвоночника на границе грудного и поясничного отделов медленно, неуклонно прогрессировали признаки сдавления спинного мозга, что привело к возникновению частичного паралича ног.
Лида долго наблюдалась специалистами невропатологами и нейрохирургами. Ее лечили всеми известными и доступными в то время методами и способами. Однако улучшения не наступало. Оставалась последняя возможность попытаться при помощи декомпрессивной ламинэктомии освободить спинной мозг от сдавления и тем самым предотвратить дальнейшее развитие паралича.
Оперировать Лиду пришлось мне. Много лет прошло с тех пор, но я настолько хорошо помню каждый момент этой операции, что будто бы только вчера делал ее.
Лида была введена в наркозный сон. В месте наибольшего искривления позвоночника вдоль его длинной оси я рассек рожу, подкожную клетчатку и поверхностную фасциальную пластинку. Выли обнажены верхушки остистых отростков позвонков, покрытые связками и мышцами. По обеим сторонам от них были рассечены очень плотные фасциальные пластинки грудопоясничной фасции и при помощи специальных инструментов отделены от боковых поверхностей остистых отростков и от задних поверхностей дужек мышцы. Обнаженными и доступными для хирургического воздействия оказались остистые отростки и дужки, то есть те анатомические структуры позвонков, которые образуют заднебоковые стенки позвоночного канала.
Костными щипцами-кусачками я удалил остистые отростки трех нижних грудных и первого поясничного позвонка. Затем другими костными кусачками – ламинотомом были осторожно удалены дужки этих позвонков. Этим самым я удалил заднюю и частично боковые стенки костного позвоночного канала на уровне наибольшего искривления позвоночника, – там, где спинной мозг был сдавлен более всего. Мне представилась картина, которая запомнилась на всю жизнь, картина, которая вселила недоверие и настороженность к общепринятой, неоспоримой и всеми производимой операции декомпрессивной ламинэктомии; картина, которая заставила много думать в последующем, экспериментировать и вызвала к жизни новый, принципиально отличный от существующего, подход к способам декомпрессии спинного мозга. Что же я увидел?
Синюшная, застойная наружная так называемая твердая мозговая оболочка потеряла свою относительную прозрачность и не позволяла видеть, что же делается под нею. Обычная пульсация, свойственная нормальному спинному мозгу, отсутствовала. Мозг был неподвижен. После рассечения этой твердой мозговой оболочки в рану стали выпирать массы белозато-розоватого цвета, с которых стекала жидкость. Быстро, неукротимо эти массы заполнили весь дефект в стенке позвоночного канала. Эта ткань представляла собой спинной мозг, выпирающий в костный дефект стенки позвоночного канала, образовавшийся в результате произведенной ламинэктомии. Под воздействием быстро нараставшего отека спинного мозга эти ткани выбухали наружу из позвоночного канала и ущемлялись, как мы говорим, «срезались» о края костного дефекта…
После того, как была закончена операция и Лида вышла из наркозного сна, оказалось, что ее ноги совершенно неподвижны, повисли как плети и не чувствуют, не отличают горячего от холодного, тупого от острого. Частичный паралич перешел в полный… Причиной ускорения столь трагической развязки, несомненно, явилась считающаяся спасительной в этих случаях операция ламинэктомии.
Исход Лидиной операции парализовал мою волю. Я не мог заставить себя зайти в операционную. Мне казалось, что вся хирургия – это цепь случайностей, что возможности хирургии ничтожны.
Свободное копирование
