Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194041
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Eugeny_Feoktistov » За кулисами политики и литературы - 19

За кулисами политики и литературы - 19

20.01.1858
Париж, Франция, Франция

Все-таки князь Александр Михайлович рисуется предо мной довольно живо. Вращаясь почти всю жизнь за границей, в лучшем обществе, он был по внешности в полном смысле слова grand seigneur [дворянин (фр.)], отличался представительною наружностью, изяществом манер, умел вести блестящий, хотя чисто светский разговор. Видел он на своем веку очень много и любил говорить о замечательных лицах, с которыми сталкивала его судьба, но в рассказах о них он всегда ухитрялся отводить самому себе видное место. Так поступал он даже относительно Пушкина. Из слов его оказывалось, будто он имел сильное влияние на развитие таланта знаменитого поэта, будто Пушкин особенно доверял его вкусу, читал ему свои произведения и подчинялся всем его замечаниям. Плохо верится этому, так как между натурами Пушкина и Горчакова едва ли могло быть много общего. На ученической скамье и вскоре по выходе из лицея Пушкин мог писать ему послания, но затем каждый из них пошел своею дорогой, встречались они редко, и при одной из этих встреч знаменитый поэт с горечью заметил, как сильно Горчаков выдохся (письмо Пушкина напечатано в "Русском архиве", но Бартенев не решился, разумеется, обозначать имя Горчакова). Как бы то ни было, князю Александру Михайловичу приятно было похвалиться мнимым влиянием своим на бывшего товарища, прославившего свое имя. Вообще прежде всего поражало в нем непомерное тщеславие. Не было, кажется, такой грубой, наглой лести, которую не принимал бы он за чистую монету; он нуждался в поклонении, в том, чтобы беспрерывно курили ему фимиам, прославляли его доблести. Мне не приходилось видеть человека, который так много занимался бы собственной персоной; Ф.И. Тютчев указывал на другой экземпляр в том же роде, на Чадаева, автора известной статьи, и рассказывал о нем характеристические анекдоты. Задумал Чадаев подарить друзьям свой портрет масляными красками. Найден был живописец, молодой и талантливый человек, усердно принявшийся за работу, но эта работа сделалась для него тяжким мученьем. Чадаев заставлял его переделывать портрет не менее пятнадцати раз, так что несчастный художник воскликнул однажды:

-- Откровенно признаюсь, что я не могу равнодушно смотреть на вас, писать два или три месяца одно и то же лицо -- это ужасно!

-- Мне остается только сожалеть, -- возразил ему с невозмутимым спокойствием Чадаев, -- что вы, молодые художники, не подражаете вашим предшественникам, великим мастерам XV и XVI веков, которые не тяготились воспроизводить постоянно один и тот же тип.

-- Какой же это?

-- Тип Мадонны.

А вот еще один анекдот о том же Чадаеве. Однажды поссорился он с Александром Ивановичем Тургеневым и прочел Тютчеву письмо, которое написал своему противнику, -- письмо крайне резкого содержания: "Mais, mon dieu, vous allez avoir un duel", -- сказал ему Тютчев. -- "Oh non, je n'ai pas envoye la lettre". -- "Alors pourquoi la garder?" -- "Je la garde comme modele d'eloquence; ne vous rappele-t-elle pas la fameuse lettre de Rousseau a l'archeveque de Paris?" ["Но, Боже мой, вы идёте на дуэль". -- "О, нет, я не послал письма ". -- "Тогда зачем его хранить?" -- "Я храню его как образец красноречия; не напоминает ли оно вам знаменитое письмо Руссо архиепископу Парижскому?" (фр.)] Я думаю, что о князе Горчакове можно было бы привести целые десятки анекдотов в том же роде.

В 1863 году имя его прогремело во всей России. "Je suis l'homme le plus populaire en Russie, -- говорил он императрице Марии Александровне и, спохватившись, прибавил: -- apres l'empereur" [Я самый популярный человек в России... после императора (фр.)]. "Очевидно, он сделал эту уступку только из любезности ко мне", -- рассказывала императрица Альбединскому. Когда собирались у него гости (я сам неоднократно присутствовал при этом), князь всякий раз приказывал камердинеру принести полученные им с Нижегородской ярмарки платки с изображением на них его портрета. "Вот моя лучшая награда, -- воскликнул он, -- народ меня знает и любит меня..." Нельзя, конечно, отрицать, что популярность его была значительна, но другой вопрос, обязан ли был он ею самому себе, своим действительным заслугам. Не подлежит, мне кажется, сомнению, что самым главным ее виновником был Катков. Он, т.е. Катков, создал репутацию князя Горчакова точно так же, как еще в гораздо большей степени создал репутацию графа Д.А. Толстого. Тому, кто не пережил сам времени шестидесятых годов, трудно составить себе даже понятие о том громадном влиянии, которым пользовались статьи "Московских ведомостей" по польскому вопросу, о впечатлении, производимом ими на публику. Князь Горчаков слишком заискивал популярности, чтобы не увлечься общим потоком. В 1864 году, когда уже рассеялись тучи, висевшие над Россией, я встретился в Киссингене с нашим послом при Наполеоне III, бароном Будбергом, и как-то в разговоре спросил его, что, вероятно, он ценит по достоинству громадные услуги, оказанные Катковым. "Еще бы, -- отвечал Будберг, -- заслуги эти неисчислимы; Катков давал всему тон; когда в самый разгар нашего столкновения с державами приходили ко мне из России газеты и деловые бумаги, я принимался прежде всего не за депеши нашего министерства, а за "Московские ведомости"; je preferais toujours l'original a la copie [Я предпочитал всегда оригинал (фр.)]".

Конечно, барон Будберг не был доброжелателем князя Горчакова, но слова, приведенные мною, были подсказаны ему не враждебным чувством; в них выражалась несомненная истина.

14.06.2021 в 16:38


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame