Маршала Рыбалко - 5

    От жизни на Маршала Рыбалко осталось в памяти несколько ярких зимних впечатлений. Мы, первоклашки, готовимся к новогоднему утреннику. Одетые в одинаковые белые глухие бязевые комбинезончики с пришитыми сзади на уровне копчика белыми ватными помпонами, изображаем зайцев: весело скачем под школьное пианино. Репетиция проходит успешно и ничто не предвещает караулящей меня трагедии. Наконец наступает сам праздник: мы, зайцы, возбуждённой стайкой толпимся у выхода на сцену актового зала, и тут обнаруживается, что куда-то пропала моя шапочка - белая, по форме точь-в-точь как купальная, только с тесёмками для завязывания под подбородком, и с замечательными длинными торчащими вверх ушками. На всех шапочки надеты, а моей нет. Как я искал её, как плакал! А когда мы отскакали на сцене свой немудрящий номер, она нашлась - в коридоре: лежала себе, распластавшись, сливаясь с широкой белой поверхностью подоконника, как солдат в маскхалате сливается со снежной целиной. Осталось ощущение отрешённости, утраты и сознания, что жизнь - непоправима: вот они, мы, зайцы, внимательно таращимся в объектив - все такие одинаковые, ушастенькие, и только один, во втором ряду, стриженый, круглоголовый, ничего не видит вокруг: думает свою горькую думу.

    Это внезапно обнаруживающееся отъединение себя от других, этот эффект чёрной овцы, белой вороны, безухого зайца - были первыми уроками одиночества. Философы говорят, что самое главное интеллектуальное открытие, которое сделал первобытный человек, - это отделение «я» от «не-я», осознание: есть я, с моей судьбой, и есть противостоящий мне (страшный) мир.

    Да, как заяц я оказался несостоятелен. Но тут же выяснилось, что выделяться из группы - не всегда значит быть аутсайдером. На том же утреннике желающие могли выступить и с сольным номером. Помню, меня, слегка упирающегося, чья-то мягкая сильная рука выталкивает на сцену - и вот я уже с восторгом пою (даю фонетическую транскрипцию с ударениями; «х» везде означает мягкое украинское «г»):

    Чэрэз лис, чэрэз лис

    Трэба нам, малята,

    Шчоб хрыбив, шчоб хрыбив

    В лиси назбыраты.

    На мисточку вовчык спочывае,

    Вин до лису диток нэ пускае.

    Вин скавчыть, вин харчыть,

    Клацае зубамы:

    - Нэ пушчу, нэ пушчу

    Диток за хрыбамы!

    Выйшов козлык з зэлэнохо хаю

    Та й сэрдыто вовчыку хукае:

    - Заколю, заколю

    Я тэбэ рохамы,

    Затопчу, затопчу

    Я тэбэ нохамы.

    Вдарыв козлык вовчыка рохамы -

    Покотывся вовк у воду прямо.

    Мы йдэмо, мы йдэмо

    Мостом чэрэз ричку,

    Нэсэмо, нэсэмо

    Козлыку травычку.

    - Ой спасыби, козлыку рохатый,

     Шчо помих нам вовчыка нахнаты!

Сорвал аплодисменты.