31 июля. В 7 час. 30 мин. вышли, оставив почти все снаряжение. Внизу увидали четырех человек (здорово поднялись!) Поравнялись — носильщики. Доктора нет. Значительно ниже, у первых трещин, еще двое и доктор. Двоих отправил дальше и затем сообщил о происшедшем доктору. Скорчился и закрыл руками лицо.
Не заходя в лагерь, огибаем выступ. Берем один лишь рюкзак. Остальное оставляем на леднике. Идем по ледниковой морене среди сераков. Залезли в колоссальные трещины, пришлось вылезать на берег. Вскоре увидели впереди торос. Вон и висячий ледник, но несколько неожиданно под ним до самого низа — скалы.
Старательно прощупываем местность в бинокль. Сбросы, есть трещины. Если Коля не попал в них, то, пролетев сбросы, должен был застрять на скалах. Осмотр ничего не дал. Тщательно облазали все подножье, все сбросы. Я поднялся до бергшрунда[1]. Ничего не обнаружил.
Аркадий Георгиевич набросал на бумаге жандармы и путь следования Коли — последний путь. Неоправданная смерть, непростительная и поэтому необычайно трагическая!..
Снизу лезть невозможно, скалы, лавинный кулуар. Подавленные, ослабевшие идем обратно. Камень с жужжанием летит мимо. Стая воронов с криком кружится над скалой. Прощай, друг!
К вечеру подошел караван — пять лошадей с караван-баши. Кстати, ибо продуктов уже почти нет. Караван еле прошел наш мост, который местами рухнул. Пришлось обходную дорогу делать. Миша прислал мяса кийка, и Усумбай сварил хороший каурдак. Вечер прохладный. Ночью ветер, и лошадь за палаткой стучит копытам о камни.
Свободное копирование
