5 июля . На рассвете несколько раз просыпаюсь. Сонным глазом обвожу склоны — никого. И вновь засыпаю. Солнце уже здорово пригрело. Спросонок слышу — рядом камни валятся, а затем голос: «Женя! Выше стадо. Идем!» Балансируя, оделся.
Подходим с двух сторон. Еще до бугорка заметил мирно пасущегося козла. Пригнувшись, крадусь. Не замечает. Шагах в двухстах лег, взял на прицел, но решил, что нужно ближе подползти. Совсем почти на бугор выполз, но лишь успел залечь — выстрел, за ним второй. Встрепенулся козел — и наутек влево в ложбинку. А из зеленой ямки рядом со мной — целое стадо, штук шесть! Еще выстрел, стадо врассыпную. Один киик — прямо вниз, совсем мимо меня. Щелкнул затвором — не выходит патрон! Еще и еще — все без толку, выдернул шомпол и тогда лишь выбил. Киик тем временем скрылся.
Вдогонку стаду, пересекающему осыпь, веду беглый огонь. Пули ложатся рядом, лишь кийки не ложатся. Вижу в скалах поднялась подозрительная пыль, затем выбежал козел и резко подался вниз. Огонь по нему, но далеко уже. Все скрылись. Охотнички возвращаются домой. Вносится предложение — пойти посмотреть места, где паслись кийки. Смотрим — кровь. Значит ранили. Дальше по кровавым следам. Неожиданно впереди в ущелье облаком поднялась пыль. Что есть духу кинулись по осыпи. На ходу загоняю патрон прямо в ствол. С края увидали: козел скатился с обрыва и лежит на дне. С винтовками наготове спустились, но в них уже нет нужды — мертв. Рана в живот и все кишки смотаны на рога.
Освободили рога и поволокли козла вниз по ущелью. Иногда он легко катился сам, стукаясь о камни. На остатках лавины в узком ущельи мы его оставили. Место пометили туром. Поздравили себя с удачей, распределив каждому по полкозла.
За полтора часа дошли до «Гроба». Михаила Васильевича нет. Ну, видимо, решил не отступать. Наши рассказы об охоте привели Абдурахмана в страшный восторг.
Уже около четырех, а Миши нет. Беспокоимся. Не свалился ли со скал, а может быть, барс задрал? Масса предположений о конце жизни славного завхоза. Мы опять идем на поиски, отказавшись от помощи красноармейцев.
На пути вдруг вынырнул маленький человек.
— Миша! а мы уже твой труп искать пошли.
— Ну, я живучий!
Оказалось, что мы разошлись. Он, заслышав нашу пальбу, пошел навстречу, а мы тем временем, видимо, оперировали с козлом в ущелье. Нас он искал с полдня, а затем, не спеша, пошел дорогой, расставляя туры.
Договорились: он сходит в лагерь, вернется, а мы тем временем вскроем козлу брюхо (я взял Мишину финку), и у ручья сойдемся, а затем пойдем в засаду к перевальчику.
Оставив рюкзаки и винтовки у ручья, налегке пошли по осыпям к лавинным сбросам. Немного не дойдя до ущелья опешили, глаза протираем: по сбросам на переломленных ногах ковыляет козел: то свалится, то вспрыгнет, перевернется, опять свалится. Воскрес из мертвых. Без кишек бегает. Что делать? Ножом бить — рука не поднимается. Камнем тоже. Глаза огромные, печальные и умные. Решили моим ремнем ноги связать. Козел свалился и не встает. Побежали за винтовкой вниз, а я полез вверх, чтобы окончательно убедиться тот или не тот киик. На полпути обнаружил — нет ножа (выронил, когда снимал ремень).
Вот тур. Приподнимаюсь над обрывчиком и вижу рог. Здесь! Поддавшись волнению, рванулся вперед и… опрокинул на себя огромный камень. Он свалился на кисть. Боль зверская. Пробую согнуть — гнется и пальцы тоже: костя, видимо, целы. Опираясь ободранными локтями, все же влез и убедился — козел не воскрес. Значит это был второй. Здорово! С трудом спустился. Рука опухла, как подушка. Глухая боль.
Второй козел еще больше первого и, видимо, это он первым запылил в скалах. Через час с небольшим рассказываем в лагере необычайную историю. Ну теперь мясо есть, пятая часть нормы нами выполнена.
Ложимся, выбирая место с меньшими шансами на камнепад. Луна залила все мягким светом.
Свободное копирование
