На следующее утро я проснулся оттого, что вдруг почувствовал себя в джунглях. Я открыл глаза и вместо джунглей увидел свою комнату с телевизором на столе, а откуда-то из-за двери доносился сильнейший птичий хор. Я оделся и вышел. Весь внутренний двор оказался заставленным клетками с птицами, которые пели на разные голоса. Мистер Райчоа вместе с младшей дочкой Ритой, 11-тилетней серьезной девочкой, по очереди чистили все клетки. Я поздоровался и подошел ближе.
— Разведение и продажа птиц — это мой приработок, — объяснил мне мистер Райчоа. — У нас никто не живет без приработков и это не порицается.
— Дочка, не ставь рядом клетки с этими птицами! — обратился он к Рите, — ибо они — враги. Смотри: одна из них уже успела выщипать перья из хвоста другой!
По мере того, как клетки вычищались, их подвешивали, а птицам давали еду и питье. Попугаев Рита кормила из рук. У нее была маленькая ложечка, в которую она наливала молоко, после чего осторожно протягивала ложечку в клетку. Попугай открывал широкий клюв и Рита выливала молоко в него, ни капли не пролив. Наевшись и напившись, птицы начинали прыгать с жердочки на жердочку и петь на разные голоса. Если какая-нибудь птица не пела, мистер Райчоа подходил к ней и подсвистывал. Если птица была здорова, то в ответ она непременно запевала. Для больных птиц у него имелись лекарства, которые он им давал с маленькой ложечки.
Во дворе была одна очень большая стационарная клетка с голубями, в которой птицы постоянно ели, пили, занимались любовью и разводились. Вечером к хозяевам пришли гости и в том числе веселый и жизнерадостный капитан Декок, который, глядя на голубей в клетке, сказал мне:
— Мы, индонезийцы, никогда не пьем ВОДКА, как это делаете вы, русские. Но мы очень любим женщин и подобно вот этим голубям эвери дэй; кво!..кво!..кво!.. — и он помахал руками, как крыльями- эвери дей!
Капитан оглянулся на свою жену за подтверждением. Она кивнула и рассмеялась.
Потом мне принесли издающуюся на английском языке индонезийскую газету. Одна из тем, которую я прочитал там, поразила меня необыкновенно. Президент Сухарто объявил амнистию всем участникам коммунистического путча 1966 года. Освобожденным из тюрем коммунистам предоставлялось право вернуться к прежней специальности, включая право быть журналистом, как особенно подчеркивалось. Для тех, кто не имел твердой специальности, были организованы специальные курсы и государство им выделяло землю. Воспитанный в стране Ненависти, я не верил своим глазам, что возможно такое великодушие.
Свободное копирование
