Утром 13-го декабря полисмен перевез меня в административный центр острова — Лабуху, где в течение двух дней я жил в бывшем дворце эмира. После Лабухи меня перевели в столицу Северной Молукки — город Тернате и посадили там в тюрьму.
— Эта тюрьма — совершенно новая! — с гордостью сообщил мне начальник полиции. — В ней не сидел еще ни один человек. Вы будете первым!
Какое ни есть, но все же — утешение!
В тюрьме, одноэтажной и очень небольшой, меня провели в дальнюю камеру, где уже были приготовлены для меня спальные принадлежности.
Начальник полиции вставил ключ в замок моей камеры и демонстративно оставил его там. Потом он пожелал мне спокойной ночи и удалился. Когда полицейские ушли, я вышел из своей камеры и стал осматривать тюрьму. Прежде всего мне было интересно знать, закрыта или нет входная дверь. Я подошел и дернул ее. Дверь не поддалась. Однако никакого часового около тюрьмы не было видно. Возможно, ключ, который оставил мне начальник, подходил также и к входной двери. Однако, я не стал испытывать, чтобы не подумали, что я хочу совершить побег.
Утром я проснулся от шума и гвалта ребятишек. Поскольку тюремное здание в буквальном смысле слова было ажурное, то есть имело множество щелей для доступа воздуха, то меня можно было видеть с улицы, если залезть на одно из деревьев, со всех сторон окружавших тюрьму. И вот утром все эти деревья оказались усеянными ребятишками. Все они улыбались мне, махали руками и что-то кричали по-своему. Я сперва тоже махал ребятишкам в ответ, улыбался и они были очень довольны. Вдруг на одно из деревьев забралась вполне взрослая девушка. Как и подавляющее число индонезийских девушек, она была настоящая красавица. Девушка сперва смотрела на меня и улыбалась, а потом вдруг крикнула «Ай лав ю!» и от смущения выпустила из рук ветку дерева, за которую держалась, а потому кубарем полетела вниз. В гаме и хохоте я так и не понял, пострадала она от падения с дерева или нет.
Свободное копирование
