Теплоход «Карелия» - 8

* * *

Вечером после посадки на теплоход я занял одно из кресел в трюме, отведенных для палубных пассажиров, и пошел осматривать теплоход. Теплоход оказался комфортабельным лайнером, предназначенным для увеселений советского привилегированного слоя. Цены на билеты были умопомрачительные: одно место в двухместной каюте 1-го класса «А» — 465 рублей за 7-дневный круиз, место в 3-хместной каюте — от 350 до 265 рублей. Я тщательно изучил все кормовые помещения. Ниже всех помещений был ют, где находились шпили, бухты тросов и разное боцманское оборудование. Выше его, на полуюте располагались круглый плавательный бассейн и солярий. Еще выше — прогулочная палуба с креслами, шезлонгами, столиками. На юте все время крутились матросы и поэтому для старта я избрал полуют, где был бассейн. Тем более, было удобно переодеться в туалете, находящемся рядом с бассейном. Наметив все это, я пошел ужинать, а после ужина в компании с семьей купившего мне билет человека, направился в концертный зал. В этот вечер выбирали «Мисс Круиз». Культмассовик сыпал остротами и как мог развлекал пассажиров. Мне надо было как-то убить время минимум до 2-х часов ночи, когда теплоход по моим расчетам пройдет траверз входа в Керченский пролив и будет находиться на максимальном удалении от берега. И надо было дожидаться этого времени так, чтобы не показаться никому подозрительным. Поэтому я присоединился к этой семье, угощал их прохладительными напитками, занял места в концертном зале, а теперь слушал разглагольствования массовика. После того, как была избрана «Мисс Круиз», начались танцы. После танцев показывали кино. Кино, конечно, было самое отвратительное. Но я высидел полностью. Когда кино кончилось, был 1 час ночи.

— Пойдемте в ночной бар? — предложил я своему знакомому.

Он проводил жену и дочь в трюм спать, а потом вернулся ко мне и мы пошли.

— Мне что-нибудь прохладительное без всякого алкоголя, — сказал я официанту, — а моему товарищу — шампанское и конфеты.

— Нет у нас ничего не алкогольного, — нагло ответил официант.

— Я же вижу, бармен делает коктейль и льет в него сок. Налейте мне одного сока.

— Не могу.

— Налейте одного сока, а получите плату, как за шампанское.

— Это другое дело. Это я сделаю.

— Почему вы так не хотите ничего алкогольного? — поинтересовался знакомый.

— Сердце больное.

— Тогда правильно поступаете.

В 2 часа 30 минут ночной бар закрылся. Мой знакомый попрощавшись пошел к жене, а я остался на палубе. Мое время пришло еще 30 минут назад. Однако на всех палубах десятки людей ходили, сидели, стояли у поручней и не было никакой возможности у них на виду прыгнуть за борт — сразу же поднимут тревогу. Я тревожно поглядывал на часы, на небо, на море и мысленно гнал их всех спать. Наконец, в 3 часа ночи гуляющие стали расходиться. Остались только два человека, которые придвинули столик с бутылками на нем к самым поручням у кормы и беседовали между собой, то и дело поглядывая за борт, где вода была освещена судовыми огнями. «Черт бы их побрал! — думал я. — Нарочно они там сидят или случайно? Во всяком случае мой прыжок от них не укроется и они сразу поднимут тревогу».

Я лег на шезлонг и стал ждать, когда эти двое уйдут. В 4 часа утра предутренние блики побежали по воде. В начале пятого стало светать. Тогда эти двое встали и спокойно удалились. Очевидно, они сидели на корме не случайно.

А мой шанс был упущен. Еще одна попытка, к которой я готовился так долго и на которую так надеялся, не состоялась.

В подавленном состоянии я стал размышлять, мысленно задавая вопрос о том, не была ли моя осторожность обыкновенной трусостью? Может быть коммунистам удалось сделать из меня раба? Может быть им удалось меня запугать и прошедшей ночью я попросту испугался прыгнуть за борт? До тех пор, пока я не докажу обратное, я не смогу вернуть к себе уважение. А если у меня не будет самоуважения, то меня не станут уважать и другие. Тогда и книга моя не будет убедительной и вся моя цель — борьба с коммунизмом, превратится в сплошной фарс!

Подробно проанализировав свое поведение в течение минувшей ночи, я все же пришел к выводу о том, что поступил правильно, не прыгнув за борт. На этот раз у меня не было никаких шансов на успех. «Неужели все дороги для меня закрыты?» — пришла новая и горькая мысль. А на смену ей явилось твердое решение: надо искать эти дороги, искать настойчиво, терпеливо, не унывая от неудач и не отступая перед оправданным риском. На карту поставлена моя жизнь и моя честь. Я буду рожден вторично для новой жизни после успешного завершения этого испытания! Пусть еще одна попытка окончилась неудачей! Я начну все сначала и буду делать одну попытку за другой, пока не погибну или не добьюсь победы!

В Ялте я сошел с теплохода, уже строя в голове новые планы. Приехав в Ленинград, я написал письмо заведующему камерой хранения Сочинского вокзала. Я просил его переслать мне чемодан, который, «опаздывая на поезд, я не успел взять». После длительной переписки и высылки значительной суммы денег, чемодан мне вернули.

Обрывки памятных записок, о которых я больше всего беспокоился, оказались на месте.