Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194041
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Vsevolod_Krestovsky » От штаба до зимних квартир - 9

От штаба до зимних квартир - 9

09.11.1890
***, Беларусь, Беларусь

 Прошло около получаса. Погода не унимается нисколько - и эскадрон понуро стоит себе середь чистого поля. Люди начинают уже озябать весьма и весьма чувствительным образом. И махание руками, и потаптывание хоть и помогают, но уже очень мало. До которых же пор стоять-то! Я решился наконец на крайнюю меру, приказал привести одну из заводных лошадей и сблизить ее с конем Катина посредством связанных поводьев; затем велел достать три чумбура, чтобы из двух устроить род переплета между седлами сближенных коней, закрепив узлами у четырех лук, а третьим привязать больного к этим наскоро импровизованным носилкам, на которые придется положить его поперек обоих седел. Хоть и очень неудобно, да все же лучше, чем лежать ему беспомощно под вьюгой в поле.

 Люди приступили уже к работе, как вдруг - гляжу - сзади приближается к нам издали что-то вроде тележки или повозки.

 - Слава тебе Господи! - обрадовались солдаты. - Несет Бог кого-то.

 Вскоре подъехал на паре сытых лошадок в легонькой нетычанке какой-то пан, вроде шляхтича-арендатора, с усами и узенькой полоской бакенбард, спускающихся под горло, в картузе и синей бекеше со шнурами на груди - одним словом, цельный тип зажиточного шляхтича-арендатора.

 Мы остановили его.

 -- Чьто вам вгодно? - спросил он, оглядывая меня и людей: каким-то неровным взглядом, в котором отражались и недоумение, и некоторая доза трусливого замешательства, что вот, мол, зачем и для чего это остановили его вдруг "москевськи жолнержи", а вместе с тем и недовольство на нас за эту остановку.

 -- Вы куда едете? - спросил я в том предположении, чтобы попросить его довезти больного.

 -- А на цо то пану капитану?

 -- Да вот - несчастье у нас случилось: лошадь упала и солдат ногу, кажись, сломал, будьте так добры - уделите ему место в вашей нетычанке! Тем более, если вам по пути с нами... мы на Индуру идем.

 Родовитый шляхтич, услыхав мой тон, в котором не было ничего ни грозного, ни насильственного, ни начальственного, а была одна только просьба, искавшая у него лишь человеческого сострадания и помощи, вдруг изменил замешательное выражение своих глаз и лица, придав им самоуверенное спокойствие с чувством сознания собственного достоинства.

 - Мне не по путю з вами, - коротко и сухо ответил он, - бо я спешу до дому, у свой фольварк.

 И он дернул вожжами.

 -- Постойте!., одну минуту! - вскричал я, ухватившись за борт нетычанки. - Я вам заплачу за эту услугу... Сколько вы возьмете до Индуры?

 -- Звыните, я не фурман какой-небудь! - с гордостью и сухо ответил пан.

 -- Я обращаюсь к вам не как к фурману, а как к человеку, и за то время, которое мы отымем у вас, я предлагаю вознаграждение... Ведь тут пустячное расстояние - всего каких-нибудь восемь верст... Угодно вам за это получить три целковых?

 -- Аль бо ж... я вже имел честь доложить господыну капитану, чьто я не звощык.

 -- Я обращаюсь к чувству вашего сострадания... взгляните на этого несчастного...

 -- Н-ну, то й чьто ж мне до тего?! Он для мне ни сват, а ни брат... и к тому ж у мне свой интерес есть... Звыните, не могу служить вам!

 И он энергически хлестнул вожжами по своим лошадкам.

 -- Вы заставляете меня употребить насилие! - крикнул я ему, ощутив в себе уже некоторый прилив досады.

 -- Пршепрашам!.. Ни мам часу, пане! - огрызнулся он мне через плечо и погнал лошадей.

 -- Остановить его, ребята!.. Живо! - крикнул я - и двое улан в ту же минуту нагнали родовитого шляхтича. Схватив с двух сторон под уздцы его лошадей, они повернули назад панскую нетычанку.

 Пан даже побагровел от злости. Шляхетное лицо его изображало гром и молнию. Он, брызгаясь слюною сквозь усы, с жаром и бранью протестовал против улан, но те молча, преспокойно и равнодушно тащили к эскадрону его лошадей.

 -- Аль бо ж этое ест насылье, господын капитан! - кричал и жестикулировал он из своей нетычанки.

 -- Да, насилие, вызванное вами самими! - вполне согласился я с ним.

 - Я протэстую!.. Я дворянин... и я не желаю возить ваших солдатов!.. Я имею жаловатьця на вас, когда так!.. Я подам прошенье до господина пулковныка, до губернатора, до самого начельника краю!

 -- Кому угодно и когда угодно!.. Держи, ребята, лошадей его! Да несите сюда Катина! Осторожнее только... легче, легче!.. Клади его в бричку!.. Прошу вас, посторонитесь немного, дайте место больному! - снова обратился я к пану.

 -- Та чьто ж этое такое!.. Чи я ест в плену у вас?.. Чи я ест повстанец який!.. Не желаю, а-ни-куды не желаю посторонитьсе!.. бо я ест полны господарж своего экипажу!

 -- Не заставляйте меня прибегать к новому насилию! - предостерег я пана, в то время как вахмистр, "вежливенько" взяв его под руку, предлагал то же самое:

 -- Пожалуйте, добродзею, пожалуйте!.. Подайтесь чуточку в сторону... Честью просим вас!

 -- Н-ну, когда так, то я буду требовать сатысфакцью!.. Я сатысфакцью желаю!.. - кричал пан. - Звыните!.. Вы мне докумэнты у закону покажить на этое!.. Я сатысфакцью буду требовать!

 -- Хоть десять!.. Живей, ребята! Не копайся!

 Катину подостлали под больную ногу панского сенца и прикрыли его попонкой. Я приказал вахмистру нарядить особого унтер-офицера, который ехал бы рядом с панской нетычанкой и наблюдал, чтобы больному не было сделано какого-нибудь насилия или обиды.

 Эскадрон тронулся далее. Панская нетычанка с ворчащим паном под присмотром следовала за нами в хвосте колонны.

 Солдаты вдруг как-то нахмурились и приуныли.

 Заметно было, что несчастное приключение с Катиным и его страдающий вид сделали на них свое впечатление. Песни уже не раздавались более, и даже разговоры почти совсем замолкли.

 Смеркалось. Тьма на северо-востоке надвигалась все гуще и гуще, расползаясь вверх и в стороны, и обращалась в какую-то черную мглу в самом зените неба. Только на западе, на краю горизонта, словно бы узкая щель, горела темно-багровым огнем длинная полоса заката -- и контраст этой кроваво-огненной полосы с надвигающейся тьмой и мглой всего остального горизонта производил какое-то бессознательное, грустно-тяжелое впечатление: в нем как будто заключалось нечто зловещее. Один только Гюстав Доре в своих неподражаемых черных гравюрах умеет схватывать в таком совершенстве подобные контрасты тьмы и гаснущего света. Мне невольно вспомнились при этом два из его рисунков: последний момент библейского потопа и Дант с Виргилием, спускающиеся с голых и мрачных скал в пропасти Ада.

 Эскадрон шел молча и грустно. Уже совсем почти стемнело. Края неба с дальними планами земли слились во что-то тусклое, мглистое, неопределенное. Вот из-за пригорка выглянули смутные очертания ветряной мельницы - словно бы какое привидение, поднявшее к небу руки, вставала она в стороне со своими крыльями из мглы, сливавшей все ее детали в один смутный, странный и фантастический очерк. Два-три огонька мелькнули впереди: мы подходим к Индуре. А несносный ветер, уже давным-давно остудивший все тело, не переставая, режет своими порывами щеки, забирается за рукава и сыплет в лицо колючей и сухой снежной пылью.

 Каково-то этому бедному Катину теперь с его нервной лихорадкой!..

18.04.2021 в 20:22


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame