На фото: Богданов Федор Родионович, проф., член-корр АМН СССР, директор Института восстановительной хирургии, травматологии и ортопедии (ВОСХИТО), зав. кафедрой общей хирургии. Свердловск. 1955 г.
Практические занятия с нами в его клинике вел хирург веселого нрава (кажется, его фамилия была Боголюбский). Прежде чем показать нам очередного больного, выдавал какой-нибудь "афоризм". Однажды заявил:
- Никогда не обнимайтесь с пьяной бабой.
- ???
- Не смотрите на меня с удивлением. Я знаю, что говорю. Сейчас зайдем в палату, там лежит молодая женщина с переломом в области шейных позвонков. Она полностью парализована. Это - на всю жизнь. Она шла днем по улице нашего Свердловска. А навстречу ей - пьяная баба. С какой-такой радости та пьяная баба бросилась обниматься на шею этой женщине, не знаю. Но вместе упали на землю. Пьяная встала и пошла дальше. А эта осталась лежать с переломанной шеей.
В другой раз он опять выдал нам совет:
- Будете лететь в самолете, помните, самое безопасное место - в туалете.
Опять смотрим на него с удивлением.
- Сейчас поймете. У нас лежит девушка, у нее 73 перелома костей. Представьте её состояние. В палате я вам ничего о ней рассказывать не буду. Она летела в самолете местной линии. Самолет упал. Она в этот момент была в туалете и ее вместе с дверью туалета выбросило. Упала она дверью вниз на какое-то дерево. Это спасло ей жизнь. Но переломала себе все косточки. Из всех пассажиров она одна осталась живой. Запомнили мой совет?
Однажды опять озадачил:
- Если будете прыгать с парашютом, не забудьте его раскрыть.
Мы рты раскрыли, слушаем, уже знаем, что-нибудь "выдаст".
- Покажу вам парня. Был студентом. Сейчас - калека на всю жизнь. Он в какой-то парашютной школе занимался, прыгать любил. В очередной раз что-то случилось, то ли он от волнения не то дернул, то ли парашют сбарахлил, но этот "прыгун" хлопнулся на густой кустарник. Живой остался, но позвоночник сломал. Теперь наш вечный пациент.
Понимаем, просто травмированные в этом институте лежать не будут. Здесь самые тяжелые. Из палат выходили всегда молча. Девчата потихоньку слёзы вытирали... Мы целый год занимались в этой клинике. Как мы, тогда студенты третьего курса, фактически еще не вышедшие из юности, могли оценить юмор нашего преподавателя? Он много чего рассказывал, шутил. Мы смеялись, удивлялись. И всё. Преподаватель наш был уже пожилым человеком. И, думаю, под маской юмора хотел скрыть свою беспомощность
как хирурга помочь этим и многим подобным пациентам, лежавшим годами, если не всю жизнь, в этом страшном, по сути, институте.
И еще он хотел, думаю, как-то отвести от нас потрясения, которые могли у нас даже отбить охоту учиться в медицинском институте. Не секрет, ведь достаточно многие студенты не выдерживали. Если на первом курсе все наши группы были переполнены, то к концу учебы некоторые группы даже объединяли. На медицину красиво смотреть в кино, но в реальной жизни - это еще и слезы, и страдания, и смерти, и труд без времени, и, к несчастью, еще и беспомощность перед тяжелым больным и его родственниками.
...Во время одной из моих командировок приехал я однажды в Терень-Узякский район. Местный инфекционист Эфендиев попросил меня вместе с ним зайти к его пациенту.
- Старик, лежал у меня в отделении по поводу болезни Боткина (вирусный гепатит А). Я его вчера, по просьбе родственников, выписал.
Такая была практика: перед смертью больных, по просьбе родных, выписывали. Родственники боялись вскрытий. В наших, азиатских, краях, это был великий грех. И проститься с умирающим люди тоже хотели дома... Да и "портить" показатели медикам, особенно начальству, не хотелось. Был такой показатель как "больничная смертность", за который всегда ругали. Начальство считало, что в больнице умирать могли считанные больные, не переступая какой-то процент. Но в больницы ведь поступали обычно самые тяжелые...
Мы зашли во двор небольшого домика. В тени дерева столпились родные. Перед ними, на кровати, лежал этот старик. Он - в коме, сознания нет, умирал тяжело. Что я, "светило" областного масштаба, мог предложить? Посочувствовали. С виноватым видом ушли... Не всё могла тогда, да и сегодня, медицина...
Свободное копирование
