На фото: Коллектив медработников Сырдарьинского района. 1956 г. Слева стоит - зав.райздравотделом Алексей Семенович Алексеев, хирург; Барабанова (клх Абая); Толоконникова Таисия, инспектор райздравотдела; Чекурина (Берказань); врач Владилина Луста (Соло-Тюбе); Нарымбетов (клх 1 Мая); Ким Константин Михайлович, помсанврача райСЭС. Сидят: слева Молдраимов (клх Амангельды); Давид Генис, райСЭС; Жанпеисов; Куатов (сидит справа); Лежит: фельдшер Кудайбергенов. К сожалению, имена многих уже и не помню... (Фото Д. Гениса).
Итак, прощай "Сырдарья"!
Летом 1958 года я перевелся в областную СЭС, оставив после себя фактически вновь созданную районную санэпидстанцию. Мне на смену приехал выпускник, кажется, Алма-Атинского мединститута, Актай Бакиров.
Теперь меня ждали уже командировки по районам области, от южного поселка Яны-Курган, вернее, от самой юго-восточной точки района - совхоза "Талап", до Арала и, почти пограничной с Актюбинской областью, станции Саксаульская. Сменил и специальности: поработал терапевтом и инфекционистом, остановившись на увлекших меня паразитарных и тропических болезнях. Итак, до свидания "Сырдарья", как мы называли свой район! Здравствуй, область!
Конечно, многое забылось. Три года работы в районе, это три года самых разных эпизодов. Обо всех не расскажешь. Но сидят они где-то в глубине подсознания, время от времени вдруг выскакивая на поверхность памяти. Эти три года были и контрастным периодом моей жизни: резкий переход от беззаботной студенческой жизни в большом городе к ответственности по полной за здоровье населения большого, но трудного, сельского, района. Всё было в новинку, всё явно гвоздем вклинивалось в какие-то мозговые клетки...
И, конечно, вспоминаю с благодарностью коллектив медиков района, с которыми вместе работали. Это сегодня кажется, как всё тогда было примитивно и просто! Не работали в нашем районе доктора наук и не свершались мировые открытия! Не приезжали шустрые корреспонденты-журналисты в поисках сенсаций или душещипательных эпизодов из жизни сельских медиков...
Жизнь текла своим чередом. Рождались и умирали люди. Жили и работали, строили ту жизнь, которую сегодня продолжают и улучшают их потомки. Но представить сегодня условия и возможности жизни тогда, в тех условиях, новым поколениям, думаю, далеко не просто.
Ученым-медикам периодически присуждают Нобелевские премии за великие научные открытия. Но в числе лауреатов этой самой престижной премии и врач Альберт Швейцер, не сделавший великих открытий, но жизнь посвятивший оказанию медицинской помощи людям в джунглях далекой Африки. Там, где условия и возможности жизни и медицины были далеки от "европейских стандартов"... Там, где люди нуждались во врачебной помощи, где свирепствовали инфекции и детишки появлялись на свет только для того, чтобы вскорости уйти...
Никогда я не считал для себя эти три года работы в сельском районе годами потерянными. До сих пор уверен, я многое там понял и многое получил. Возьму на себя смелость утверждать, что помогал и помог многим жителям аулов и чабанских стойбищ сохранить здоровье и жизнь. В этом - главный смысл и главная цель работы врача, где бы он ни трудился. Пусть мои слова сейчас звучат "громко", но дело не в каких-то особо подобранных словах. Врач для сельских жителей района был нужен. Я был в первый год работы почти единственным врачом там. Затем нас стало несколько. Но это уже перед самым моим уходом из района. Честно работал, с полной отдачей. Хорошо или плохо - не мне судить. Но люди говорили "рахмет", и это радовало! И жалоб на меня никогда не было. Это тоже радовало...
Но подчеркну, я не был один. Пусть мои районные коллеги-медики не были врачами. Они - сельские фельдшера и акушерки, принимали на себя "первый удар". Они были моей правой и левой рукой. Я их многому учил, но и от них многому учился, прежде всего жизненному опыту и совместной работе в, не побоюсь этого слова, экзотической обстановке тех времен и условий для меня.
В институте, с 4-го по 6-й курсы, я был членом бюро, а затем и секретарем, т.е. руководителем комсомольской организации нашего курса, а это около 120-ти студентов. Однажды секретарь комитета комсомола нашего факультета сказала, что они меня считают лучшим курсовым секретарем. В те времена всё это было достаточно серьезно и котировалось высоко. И на курсе меня уважали. Не верите? Хотя бы вот такой аргумент: в пьянках наших я участвовал и от меня никогда не отгораживались. Значит, был "свой среди своих"? Но сейчас я вспомнил об этом потому, что фактически тогда и начал нарабатывать свой личный опыт общения с людьми, пусть с ровесниками, но и коллективом.
И когда прибыл на работу, понял прежде всего, что меня опять ждет коллектив. Это и маленький коллектив - моя санэпидстанция, и большой коллектив - медики района. И здесь уже не ровесники-студенты, а были взрослые, семейные, жизненно опытные люди. Хватило ума не брать сразу на себя всё верховное командование. Понял, главное, чтобы каждый имел свое поле действия и ответственности. Значит, не надо их опекать по мелочам. Сразу же отказался от диктатуры: всегда слушал мнение помощников,
что-то серьезное обсуждали вместе. Заметил, чувство самостоятельности повышало и добросовестность, и результаты работы. Без красивых слов у меня что-то не получается сейчас сказать, но мне важно и нужно было показать каждому из моих помощников, что они не просто исполнители, а что они на своем месте и ведут свой раздел работы, Они не только должны, но они и могут, и они делают...
...Вдумчивый, серьезный и державшийся с какой-то врожденной солидностью фельдшер из колхоза "Первомайский" Турганбай Нарымбетов. Он много мне рассказывал о жизни и обычаях казахов. Всегда задавал вопросы по медицине или каким-то случаям из его практики. В одну из моих ночевок у него в доме, он затеял со мной разговор о дифтерии. Меня поразили тогда его представления о клинической картине этого страшного заболевания, вызывавшего смертельное удушье заболевшего. Правда, что-то
он путал, что-то пытался понять по своему. И в очередной приезд я подарил ему книгу
по дифтерии из моей библиотеки. Однажды спросил, почему не поступает в медицинский институт. Из него вышел бы хороший врач.
- Не могу, - ответил он, - мать старая, оставить ее нельзя. Брат умер, его жене и двум детям я должен помогать.
Не каждый человек способен пожертвовать своей судьбой ради близких...
Как не вспомнить колхозного фельдшера Изтелеуова, всегда ходившего в зимней шапке, лечившего больных, не слезая со своей лошади, и тщательно мывшего руки по любому поводу. Он был старше нас всех, но никогда это не подчеркивал, слушал и делал, что мы советовали. Это ему принадлежали диагноз "хроническая беременность", который он поставил беременной, переходившей установленные ей акушеркой сроки родов. Это
он однажды забыл слово "затылок"... По-русски говорил плохо, на наши дружеские шутки отвечал улыбкой, а за дастарханом пил только чай. На водку не соглашался... Но добросовестно исполнял обязанности колхозной "поликлиники".
Еще с военных лет работала Барабанова фельдшерицей в колхозе имени Абая. Это на ее вызов в связи с подозрением на случай брюшного тифа я впервые выехал туда вместе с доктором Чун Сюном, областным инфекционистом. Это он мне скажет в этой поездке: "бумаги брось, приходи в мое отделение, дам тебе палату, будешь знакомиться с инфекциями не только по учебникам". Это он меня "сделал" инфекционистом и паразитологом.
На первую районную конференцию в августе 1955 года пришел мальчик, которого я попытался выставить. А он робко заявил: - Я не мальчик, я - фельдшер, меня прислали к вам на работу. Через месяц этот "мальчик" Кудайбергенов (с казахского - "Данный богом") приехал, ростом чуть не под два метра, так он ухитрился вырасти всего за такой короткий срок.
Смотрю на давнее фото моего производства. Фельдшер Молдраимов из колхоза "Амангельды". С ним мы когда-то вместе боролись за жизнь детей в очаге кори на участке "Кырккепе"... Не раз приезжал в его колхоз, всегда было нам чем вместе заниматься. На фото еще многие и многие мои коллеги и помощники тех далёких лет. Соратники по работе и свидетели моей молодости. Вот сочинились вдруг простенькие строчки:
Давно всё это было,
Но память прошлых лет,
Хоть жизнь проплыла мимо,
Уйти не может, нет...
Свободное копирование
