Вся жизнь - игра

 9.ВСЯ ЖИЗНЬ - ИГРА.

Ходить по магазинам, где продавались игрушки, мама со мной не любила. У меня сразу разбегались глаза, и я начинал приставать к маме. Чего только в тех магазинах не было! На витринах огромные фигуры Микки Мауса и других героев Диснея располагались среди игрушек: деревянных, пластмассовых, металлических. Между мной и игрушками не стоял продавец, игрушку можно было брать в руки, гладить, стрелять, заводить.
На прилавках разложены книжки с толстыми страницами, на которых с помощью картонных рычажков можно было передвигать персонажи: лошадь могла скакать, мышонок - хлопать глазами. Продавалась одежда индейцев: головной убор с перьями, кожаные штаны с бахромой и кобурой с револьвером; луки, стрелы, томагавки.
Всё это изобилие меня подавляло. Мама всегда мне что-нибудь покупала: набор цветных восковых карандашиков («креандз»), оружие, альбом для рисования. В этих альбомах контуры картинок были заранее означены, а на соседнем листе находилась цветная картинка-образец, по которой следовало раскрашивать контурную картинку.
 Волшебный мир детской игрушки это душа детства.
Когда мама покупала мне очередную самую необходимую прекрасную машинку, поблескивающую никелированными деталями: бамперами, выхлопной трубой, дворниками, я тут же с рёвом, который обозначал работу двигателя, возил машину по комнате, сшибая на пути солдатиков, врезаясь в другие машины, натыкаясь на кубики. Это были аварии, которые так часто случаются на дорогах. Но организация "дорожных катастроф" очень быстро надоедала. Тогда я занимался изучением конструкции покупок. В результате изучения от машины мало что оставалось. Когда на улице я в проезжающей машине узнавал свою машину, её детали, которые я так тщательно изучил, то очень радовался. Так познавался мир.
 Всё это ещё нельзя было назвать игрой в полном смысле. В настоящей игре главное не игрушки, а фантазия, игра воображения, навеянная впечатлениями жизни, хотя игрушки тоже играют большую роль.
Мама часто брала меня в «Амторг» на просмотр фильмов, привезённых из СССР. Здание «Амторга» находилось в самом центре делового Нью-Йорка на Медисон авеню. Из окон его кинозала можно было видеть небоскребы Рокфеллер-центра - огромные черные глыбы с тысячами маленьких светящихся точек-окон.
Перед фильмом всегда пускали кинохронику с фронта. Потом показывали фильмы «Свинарка и пастух», «Трактористы», «Тимур и его команда» и др. Это была, казалось бы, так близко знакомая, и в то же время, незнакомая мне довоенная жизнь. Показывали и военные ленты: «Небесный тихоход», «Два бойца» (а, может быть, этот фильм я смотрел позже). Мне очень нравились фильмы про Революцию: «Оборона Царицына», «Ленин в Октябре», «Ленин в восемнадцатом году», «Яков Свердлов», «Трилогия о Максиме» и др. Ещё показывали чудесный фильм про подводников, позабыл название.
Когда мы на служебной машине отца вечером ехали домой по ночному городу, я, сидя на заднем сиденье, тихо размышлял, прокручивая в голове сюжет фильма, переживал его вновь, ставил себя на место его героев. Когда взрослые начинали говорить, я просил их не мешать мне «думать».
На следующий день, когда мама уходила, я брал в руки игрушечный автомат, который сказочным образом превращался в ППШ, а я перевоплощался то в Сашу с Уралмаша, то в его весёлого друга Аркадия. Машинки сказочным образом преобразовывались в немецкие танки, а кубики изображали развалины Ленинграда, по которым с рычанием двигаются танки, штурмующие город. Я стрелял в пехоту из ППШ и поражал танки из противотанкового ружья (ПТР). Это была увлекательная игра в одиночестве.
Иногда к нам в гости приходили сотрудники отца со своими детьми - моими ровесниками. Тогда начинались коллективные игры, и в квартире дым стоял коромыслом. Мы были все из России, все смотрели в «Амторге» одни и те же фильмы. Мы договаривались о том, кто будет «белым» («немцем»), а кто «нашим». И приблизительно разрабатывали сюжет. Затем разгоралась игра. По окончанию обсуждали, у кого получилось, кто плохо запомнил свой эпизод из фильма. Вносились поправки, и всё разыгрывалось снова. Прямо спектакль!
Я уверен, что театр, возникший ещё в Древней Греции, вырос из игр детей. Меня удивляло, что трусоватый Вовка отлично вживался в роль командиров и героев, а смелый в драках Серёжа в наших играх выглядел как-то неуверенно, и его всегда ставили за «белых».
Театр вообще очень странная вещь. Став взрослым, я понял, что в своей жизни почти все люди вживаются в какую-то свою роль, которую им интересно разыгрывать или их жизнь заставила. Очень редко человека можно увидеть таким, каким он есть на самом деле, зачастую, человек сам не знает себя "до конца", пока не попадет в критическую ситуацию.
Один в жизни представляет рубаху-парня, хотя в душе стеснителен и не уверен в себе. Другие стараются быть похожими на любимых героев, хотя сами они не такие. Третьи играют не для того, чтобы выглядеть эффектнее, а для получения конкретной выгоды, из корысти.
Наполеон был прекрасным актером. Сталин лепил свой образ таким, каким, по его мнению, должен выглядеть вождь мирового рабочего движения в его, Сталина, представлении.
Но есть актеры-профессионалы, играть, то есть притворяться, их профессия. Хорошо, если у актера строгая специализация - он или положительный, или отрицательный герой. А если он настолько талантлив, что способен к перевоплощению, и сегодня он герой, а завтра - предатель или мошенник!? Чем талантливее актер, чем выше его приспособляемость, способность войти в образ. Чем выше его мастерство, тем разрушительнее его профессия действует на его психику: он то играет Отелло, то Макбета, то дядю Ваню. Так можно забыть, а кто же ты есть на самом деле.
Есть такое понятие - профессиональная болезнь. У клёпальщиков разбиваются суставы кистей рук. У маляров со временем развивается отравление организма парами краски и растворителя. Есть профессиональные болезни у шахтеров, сталеваров. У актеров тоже болезнь - изнашивается душа. Я до сих пор не могу понять, как трус и слабый человек, если он талантлив, может воспроизвести героизм, самоотверженность. И хорошо ли это! В наших детских играх я увидел это противоречие.
Может быть, я не прав, игра и жизнь - разные вещи. Хотя они где-то и пересекаются: в реальной жизни часто присутствует игра, а театр - неотъемлемая часть жизни.
Я не помню, как мы играли во дворе до войны. А вот когда в 1945 году я снова попал в свой двор, то все наши нехитрые забавы я хорошо помню. Тогда не было шикарных игрушек. Это - 12 палочек, чижик, прятки и война, двор на двор. Огромное удовольствие от игры мы получали с помощью не оструганных кусочков дерева. Обрубки фанеры в наших руках становились пистолетами ТТ или «Вальтерами». Наша фантазия творила чудеса, как мальчик из кинофильма «ЗОЛУШКА», который не волшебник, а только учится и превращает тыкву в золотую карету, а мышек - в белых лошадей.
Старая куколка в застиранном сарафанчике может предстать принцессой в алмазных драгоценностях, а может предстать - доброй чумазой золушкой. То вдруг обернётся застиранной старой тряпкой, смотря по тому, кто нянчит эту куклу.
Часто счастлив и богат только тот, кто сам считает себя счастливым и богатым.