Дневник театрального деятеля - 60

10 января

Сегодня начну с конца. Вечером зашла завлит театра Ленсовета и рассказала, как садистски ведет себя обком. После обсуждения «Мистерии» в ленинградском Управлении культуры, на котором была и я, всех выступавших критиков-коммунистов вызвали в обком и сказали: «Как же так мы — состоим в одной партии, а у нас разное отношение к спектаклю?» На что кто-то ответил: «Да, так бывает». Там безобразно жонглировали текстом, отрывая его от контекста и заявляя: «Вот видите, разве это допустимо?» Им отвечали, что это надо слышать и видеть в контексте, а отрывать — это абсурд. Все было бесполезно. Главный обвинитель — Александров, и всем этим он занимался, не видя спектакля. И постоянно двойная игра: обвиняя Фоменко в «идейной диверсии» за глаза — в глаза он встретил его с распростертыми объятиями, чуть ли не со словами: «Не хотите ли Вы у нас в Ленинграде вообще остаться работать?» Причем основной садизм в том, что хотят просто взять измором и добиться того, чтобы театр сам, как когда-то Товстоногов, отказался от постановки. Поэтому на публику продолжают разыгрывать доброжелателей, ничего определенного не говорят, и Владимирову все время вроде бы обещают, что разрешат. Причем Лит якобы ничего против нового варианта пьесы не имеет, но обком ему не разрешает давать разрешение. А потом будет сказано, что театр сам отказался, и все будут улыбаться. В театре атмосфера нервозная, актеры влюблены в спектакль, им обидно, что их обвиняют в том, чего нет, они отдали спектаклю сердце и душу[1].

А у нас в последние дни продолжают бурно спорить о спектаклях, вызывающих огромный интерес. После заявления Фурцевой о «Доходном месте» опять паника, шум, объяснения Владыкина, что он все сделал, что можно. Но его ссылка на Ревякина повлекла за собой лишь новый вздорный выпад. Вызвали из отпуска Плучека, чтобы менял мизансцены и вообще «исправлял» спектакль, как главный режиссер.

Скверное настроение в театре на Бронной. «Три сестры» приказано обсудить. Наши договорились, что это будет делать московское Управление. В списке людей, видевших спектакль, был и Борис Владимирович, который готов был прийти и выступить. Он сказал, что за Эфроса бороться он стал бы — это дело принципиальное. Хотя Голдобин, беседуя с кем-то из московского Управления, называл и его фамилию, но приглашения Борис Владимирович так и не получил.

Любопытны впечатления от спектаклей польского критика Врублевского, болгарского режиссера Даниэля, бразильского Кузнецова (родился в России в 1898 году), которых я опекаю. Врублевскому больше всего понравилось «Доходное место», потом «Три сестры», по его мнению, Эфрос ставит Чехова через Беккета, понравился ему и «Пугачев», потом все остальное, хотя и интересное, — «Народовольцы», «Большевики», «Братская ГЭС», «Традиционный сбор». Его очень взволновал фильм Райзмана «Наш современник». По его мнению, наша театральная жизнь очень интересна, гораздо интереснее, чем в Польше, особенно в том, что у нас все самое интересное — это советское и русское, и мы в основном решаем свои вопросы, переходящие в общечеловеческие, а в Польше преобладает зарубежная драматургия, и по проблемам польского — мало. А Даниэлю больше всего понравились «Три сестры» и меньше всего — «Иван Грозный», так как здесь из-за величины сцены актер удален, а он за то, чтобы актер был «великаном» на сцене и чтобы все решалось через актера, хотя Даниэль деликатно подчеркивал, что это его субъективное отношение. А бразилец от всего в восторге, во МХАТ ходит и тоже в восторге.

Тарасов и Владыкин посмотрели «Три сестры» — и в напряжении. Тарасов определенно высказался только по поводу того, как Тузенбах — Круглый произносит слова о том, что он будет работать, что он произносит их так, что становится ясно: ничего не будет, так произносить недопустимо.

А у Кудрявцева своя теория, он не принимает «Трех сестер», так как считает, что в спектакле неверно подано, как их всех душит окружающая жизнь, и выдвигает теорию естественного неудовлетворения собой, если ты тонко организованная натура, что разрыв между идеалом и действительностью естествен, и чем ты тоньше, тем неудовлетворенность больше, и нечего винить обстоятельства, обстановку и т. д.

22–24 января в Рузе пройдет семинар режиссеров и директоров московских театров, на котором наряду с другими докладами будет и доклад Владыкина. Вот уж неделю все только этим и занимаются — «как бы капитал приобрести и невинность соблюсти». По этому поводу нас собирал Голдобин, зачитал план Института истории искусств и велел всем составить свой план.