Но вот наступает 1901 г., которому Блок придавал особенно важное значение. В "Стихах о Прекрасной Даме", датированных этим годом, он разделил его на три отдела по месту действия и временам года. В посмертном издании "Алконоста" этот год обозначен так: "Стихи о Прекрасной Даме", I. С.-Петербург. Весна 1901 г. II. С. Шахматово. Лето и осень 1901 г. III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 г. Этим отделам соответствуют в издании "Мусагета" 1916 г. следующие названия: I. Видения. II. Ворожба. III. Колдовство. "Стихи о Прекрасной Даме", как указано во всех изданиях, кроме самого первого ("Гриф"), начинаются только с 1901-го г. Года 1898, 1899 и 1900 носят название "Ante Lucem". В них еще не вполне определилось то настроение, скажу больше - мировоззрение, которое выяснилось окончательно в "Стихах о Прекрасной Даме", где всецело царит Люб<овь> Дм<итриевна> в ее новом, только наполовину земном облике и аналогичная с ее обликом Она - существо неземное, но, по словам поэта (см. Дневник), ничем не дисгармонирующее с предметом его любви.
Возвращаюсь к 1901-му году. Говоря языком, свойственным символистам того времени, чаяния и откровения начались уже в 1900-м г., на что указывают стихи "В полночь глухую рожденная" (25 дек. 1900. "Алконост") и в особенности "Ищу спасенья", которые кончаются строками:
Там сходишь Ты с далеких светлых гор.
Я ждал Тебя. Я дух к Тебе простер.
В Тебе - спасенье!
Что касается весны 1901-го г., то надо заметить, что Блок начинал чувствовать весну уже в январе, так что нечего удивляться, что первые стихи о Прек<расной> Даме помечены январем и февралем. Во II-ом томе Дневника Блок объясняет, что когда в конце января и в начале февраля он гулял к вечеру по Монетной "в совершенно особом состоянии", ему "явно явилась Она".
Лето 1901-го года Блок называет "мистическим". С конца мая до начала сентября он написал 34 стихотворения. II отдел (Ворожба) характеризуется чувством глубокой связи поэта с природой, во всех явлениях которой он видит тайные знаки, как бы покровительствующие его любви. Показательно стихотворение 30 мая: "Они звучат, они ликуют", которое кончается строками:
Звенит и буйствует природа,
Я - соучастник ей во всем!
Поэт прислушивается к отдаленным песням и звукам. В стихах "Не жди последнего ответа" есть строки:
Он приклонил с вниманьем ухо,
Он жадно внемлет, чутко ждет,
И донеслось уже до слуха:
Цветет, блаженствует, растет...
В стихотворении "Я жду призыва, ищу ответа" читаем:
Из отголосков далекой речи,
С ночного неба, с полей дремотных,
Все мнятся тайны грядущей встречи,
Свиданий ясных, но мимолетных.
В это лето поэт уже чувствует, что между ним и любимой есть какая-то тайная связь.
За туманом, за лесами
Загорится - пропадет,
Еду влажными полями -
Снова издали мелькнет.
Так блудящими огнями
Поздней ночью, за рекой,
Над печальными лугами
Мы встречаемся с Тобой
и т. д.
Поэт как бы притягивает любимую девушку магической силой своей упорной мысли о ней, эту игру и называет он ворожбой, и ему кажется, что и любимая ему отвечает.
Она представляется ему и как женщина, и как звезда.
Ты горишь над высокой горою,
Недоступна в Своем терему.
Я примчуся вечерней порою,
С упоеньем мечту обниму.
Ты, заслышав меня издалека,
Свой костер разведешь ввечеру.
Стану, верный велениям Рока,
Постигать огневую игру.
Несмотря на многие стихи этого лета, рисующие любимую девушку непорочной, святой, недоступной:
Она росла за дальними горами.
Пустынный дол - ей родина была.
Никто из вас горящими глазами
Ее не зрел - она одна росла.
и т. д.
Ты далека, как прежде, так и ныне...
и дальше:
Суровый хлад - твоя святая сила:
Безбожный жар нейдет святым местам, -
несмотря на все это, все же чувствуется, что поэт не безнадежно смотрит вперед, и его мечты смелее. В стихотворении "Стою на царственном пути" он говорит:
Ступлю вперед - навстречу мрак.
Ступлю назад - слепая мгла.
А там - одна черта светла,
И на черте - условный знак
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Звезда - условный знак в пути,
Но смутно теплятся огни,
А за чертой - иные дни,
И к утру, к утру - все найти!
Свободное копирование
