Мои воспоминания - 198

Я забыл сказать что 200 десятин земли в Степановке представляли как раз поземельный ценз для гласного, и влиятельные люди в уезде, начиная с предводителя дворянства Вл. Ал. Шеншина, стали просить меня баллотироваться в гласные, чему я и не противился, хотя даже не понимал значения и обязанностей такого избранного лица. Избран я был значительным большинством, и так как на следующий год предстояло избрание мировых судей, то те же лица склонили меня искать и этой должности. Поэтому, для того чтобы иметь соответствующий ей ценз, я должен был хлопотать в Ливнах о свидетельстве, что я владею мельницей, представляющей 30.000 руб.

В. П. Боткин:

С.-Петербург.

10 марта 1866.

В тот день, как я послал мое последнее письмо к вам, — вечером пришло письмо от вас, и письмо покойное, веселое и радушное, такое, что мне отрадно было читать его, не смотря на скверные, бледные чернила, которыми, Маша, писала ты, и потому не могу не попросить тебя бросить эти чернила, как совершенно негодные. Особенно приятно то, что это ясное состояние духа доставлено вам Степановкой, едва ли не впервые с тех пор, как вы там живете. Я и сам эти дни как будто чувствую себя получше, меньше томящей слабости, меньше потребности лежать.

Два предостережения, данные Современнику, образумили Некрасова, а приостановление Русск. Слова на 5 месяцев образумило наконец и его подвальных сотрудников. Что касается до него, то у него это было делом расчета, спекуляции, скандала; на скандал падка публика, а как скоро опасно стало производить скандалы, он и унялся. Это только гадко, но подвальные писатели Современника и Русск. Слова гораздо опаснее.

Со вчерашнего дня появился новый журнал: «Вестник Европы» — издается Стасюлевичем и Костомаровым; четыре книжки в год. Он преимущественно посвящается историческим статьям. Костомаров талантливый, но умственно шаткий человек и украйнофил. Можно полагать, что журнал этот будет центром разных разлагающих доктрин под маскою либерализма. Увы! Мы дошли до такого времени, когда решительно некуда деться от политики; под тем или другим видом она преследует всюду, для объективного взгляда не осталось ни одного места. Общество распалось на партии и кружки; всякое суждение невольно принимает ту или другую окраску; сами партии подразделяются на множество оттенков. А при общем недостатке культуры твердых начал, выработанных предшествующим развитием, словом, все представляет какое то хаотическое брожение. — Не смотря на то, что я представляю из себя олицетворение басни «Муха и Дорожные», — тем не менее кипячусь и волнуюсь и решительно ничего не в состоянии делать, и чувствую величайшую потребность в душевном спокойствии. А как и где найти его?

Дудышкин возвратил мне статью твою о романе «Что делать». Он не может напечатать ее. Во-первых, потому, что очень много там выписок из романа, которые потому излишни, что смысл романа и без того для всех обнаружился. А потом для всех ясно, к чему повело учреждение так называемых «общих комнат»,  женских мастерских и «новых» людей, действовавших заодно с поляками. Словом, тенденция романа есть тенденция «Панургова стада», а сам Чернышевский был одним из пастухов его. Статья, в той Форме, как она написана, могла бы быть помещена тотчас по выходе романа, но не теперь. Теперь все это износилось, опошлилось не для одних здравомыслящих.

Здесь в свинине продолжают все более и более находить трихины. На днях профессор химии Зинин купил кусок свинины на рынке, и в ней оказались трихины. Прежде полагали, что трихины водятся только в свинине, привозимой из Германии. Дело в том, что свинину теперь велено продавать такую, которая освидетельствована микроскопом. Трихины находятся даже и в вареной свинине. Перестаньте есть сами и не давайте ее рабочим.

Ваш В. Боткин.