Мои воспоминания - 157

Тургенев писал из Баден-Бадена 8 июля 1863 г.:

Отвечаю вам соборне, Афанасий Фет, Василий Боткин, Иван Борисов, любезнейшие и добрейшие друзья мои, и надеюсь, что вы ее рассердитесь на меня, когда узнаете, что я пишу это письмо ее на шутку больной. Моя старинная болезнь разрешилась острым воспалением, и я осужден на неподвижность, пиявки, опиум и прочие гадости. Главное, на расположение душевное действует это скверно, и право как-то плохо лезешь в сферу идеала. Надо терпеть, долго и много терпеть, и уже ее думать ни об охоте, ни о шампанском. Но довольно о собственных недугах.

Твое письмо, любезный Василий Петрович, дышит патриотизмом; видно, что ты в Москве плавал в его волнах. Я это вполне понимаю и завидую тебе, но все-таки я не могу, подобно тебе, не пожалеть о запрещении Времени  — журнала во всяком случае умеренного.  Да и мне, как старому щелкоперу, всегда жутко, когда запрещают журнал. Сверх того, это запрещение косвенно пало и на меня; я кончил и переписал штуку, названную мною Фантазией,  листа в три печатных; хотел уже отсылать, теперь куда ее деть? С другой стороны хорошо то, что я успею прочесть ее тебе перед напечатанном, потому что я убежден, что ты приедешь сюда вместе с Фетом в  сентябре или октябре.

— Любезный Афанасий Афанасьевич, спасибо за милое письмо ваше. Перевод немецкий вашего: «Снова птицы летят издалека» — очень хорош, хотя не передает прелестно музыкального переплета последних четырех стихов. На днях приступаем к публикации в Карлсруэ альбома г-жи Виардо с шестью вашими и с шестью Пушкинскими стихотворениями. Дай вам Бог здоровья, аппетита и удачи на охоте в Степановке и приезжайте с Боткиным на осень и зиму сюда. Войны ведь не будет. Прочел я вашу статью в мартовской книжке Русского Вестника.  Очень мило, а над историей веревок  в Орле я хохотал. Но тут же находится pendant к необъятно-непостижимому стихотворению: И рухнула с разбегу колесница,  — а именно 344 страница с ее латинскими словами ирикошетами.  Я пробовал читать ее лежа, стоя, кверху ногами, на полном бегу, с припрыжкой… ничего, ничего, ничего не понял! Там есть фраза: «он на все смотрит при помощи источников изобретения»?!!!!!?!?!  Небеса разверзаются, ад трепещет, и тьма кромешная. А статья все-таки очень хороша. Прекрасно также начало романа Писемского. Живо, сильно, бойко. Что-то будет дальше? — О Владыко живота моего! как вы, должно быть, теперь объедаетесь земляникой и малиной! ноздри как раздуваются!!!

Теперь очередь за вами, любезнейший Иван Петрович! Примите мое сердечное спасибо за вашу память обо мне. К сожалению, я вас не увижу в нынешнем толу и не буду свидетелем всех улучшений вашего дома и сада, но надеюсь, что вы по-прежнему будете сообщать мне сведения о житье-бытье вашем, и о том, что делается вокруг вас. От ваших писем всегда так и веет мне нашим родным Орлом и Мценском, а это мне здесь, на чужбине, как манна. Кланяюсь вашей жене, целую вашего Петю и обнимаю всех вас троих.

Ив. Тургенев.