Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194041
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Makarova » 1932 год

1932 год

01.01.1932 – 31.12.1932
Чухлома, Костромская, Россия

И опять нас несчастье постигло. Опять сгорели. Первого января нас подожгли из-за Коки. Такой-то дом выстроили. Только всё и говорили: «Какой Павлуха дом поставил, какой старательный». Только печку не сложили, а то всё уже было сделано. А вот говорится пословица: «Видел — не видел. Слышал — не слыхал». А вот Кока сунулась в чужие дела. А зачем?

Рядом жил сосед, Калачёв его фамилия. Он овдовел, осталась дочь лет девяти. Это было до меня, в 1925 году. Он женился, девочка жила с мачехой. И один раз мачеха девочку избивала. Народ видел и вызвал милиционера. Составили протокол и в суд подали. А суд-то был, уже в 1926 году. Я это помню. Когда на суд пошли, двое свидетелей отказалось. А Кока наша пошла.

Когда Кока пришла на суд, то Калачёв ей сказал: «Ну, Парасковья, не в год, не в два, но я тебе отплачу». Ну Кока перед судом, всё заявила перед судом, всё записали. А что толку-то. Суд присудил его жене три года тюрьмы. Тогда Калачёв подал на пересуд. Он просудил двух поросят. Адвокату было, конечно, неприятно. Второй суд вызвали, а жена Калачёва была в положении. Суд отменили. А потом амнистия была. Так всё и заглохло.

Ну была некрасивая история. И вот, когда мы строились, а Калачёв мужу и говорит: «Напрасно, крестник ты так убиваешься, пожалей силу». Он был крестным мужу. Ну Коку помнил, он был злодебный.

А Кока была, в каждую бочку затычка. Я ли, не я ли, всех умней. Вот умерла тетя Надежда Голикова в Башкадино, а была очень богата, осталась девочка лет шесть или семь, не помню. И надо опекуна. И два сына в Ленинграде. И вот Коку поставили опекуном. И она привезла всё имущество, скот продала. Девочку в Ленинград увезли. А Кока и развешала по огороду все пальто. А какие пальто-то: одно на лисьем меху, дорогой, самый дорогой воротник. Я конечно, не знаю, как назывался. Второе на кенгуровом меху, мужское. Третье на черном меху, тоже мужское. Четвертое на беличьем меху, женское. И всякого шелку и шерсти очень много. Она не подумала, что Калачу навредила, а он помнил. И вот он знал, что я одна спала. Как раз я шла домой с его женой из беседы, с ребятами. Ане был второй год, а Коле пять лет. Меня Вера Калачёва спросила: «Ты что, одна?». А я говорю, что Кока ночует там на хуторе. И вот они знали, что я одна. Я в пять часов встала утром, затопила печь и говорю Коле: «Покачай Нюшу, я схожу скотину оделю». Подхожу, я к двери, а на коридоре шум. Крыша загорелась. Я открыла дверь на улицу, а Калача жена стоит у дома своего и мне ни слова. Я кричу: «Помогите, крестный, горим!». И он не пришёл. А увидел второй сосед и прибежал. И стал дверь ломать на двор, а запоры-то очень крепкие. Едва сломал. А у нас была лошадь, две коровы и овцы. Скот спасли. А я только и успела сундук стащить с повити кокин. А моё всё было в избе. Ничего не успела взять, только ребят. А свидетелей нет, Калачёв это знал. Вот так и пострадали мы с мужем из-за людей.

Нам стало тяжело снова строиться. Мы купили хутор недалеко, в пятистах метрах. Я с семьей поехала на хутор, а золовки нет. Нам в колхозе совсем не давали жить. Были хорошей рабочей силой. Везде гоняли, в каждую дорогу, куда бы не была дорога. Я из дорог не выходила. Вот тогда одна из золовок (няня) и ушла на производство. А кКка захотела поставить себе избушку на той же дворине, где дом стоял у нас. У нас было две коровы, обе молодые. Одна один раз телилась, а вторая, два раза и пушена нетель.

Ну мы сделали раздел . У нас стало по одной корове и по две овцы. А жили-то вместе. Нам соседи не поверили, что мы разделилися. И вот Кока и няня вместе пай взяли. И одну корову продали и купили срубы. И поставили Коке домик. Лошадь была пополам. Кока перешла в свою избу, няня на производство. Я осталась одна с детьми, Колей и Аней. Я наняла в дом няньку, мальчишку. Хороший парень был. Всё сделает, пол подметет и посуду помоет, и гулял с моими ребятами по улице. Аню переодевал раза три в день. Как платье грязное, так опять переоденет. Пошлю бывало: «Минька, иди за дядей Павлом». И он одна нога на пороге, а вторая на другом. Только его и видели. Когда он отжил лето, то я ему подарила подарок, сверх зарплаты купила штаны и рубаху белую. И он и мать его очень были рады. Сколь было спасибо-то. А он был сирота, у него отца не было. У матери трое ребят осталось.

31.10.2020 в 20:01


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame