Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194062
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Gennady_Chergizov » СВВАУЛШ-77 - 2

СВВАУЛШ-77 - 2

30.06.1973 – 25.08.1973
Ставрополь, Ставропольский край, Россия
02.09.1973г - Принятие Присяги

28 июня поехал на автобусе. Где-то 450 км от Грозного до Ставрополя, ехал всю ночь и утром был у КПП училища, на улице Ленина. Провели меня в казарму лётного батальона. Это было огромное двухэтажное здание. Здесь ещё в далёкие царские времена располагались какие-то кавалеристы. Стены у этой казармы были толщиной около двух метров, с одной стороны широкий и длинный коридор, с другой – большие комнаты – кубрики. Здание казармы в плане изображало букву «Е», средняя «палочка» этой буквы оканчивалась круглым помещением. В нём, по рассказам, в 19 веке, когда здесь располагался госпиталь, была операционная, где сам Пирогов выполнял операции. А сейчас в этом помещении кабинет командира лётного батальона. Встретил меня в канцелярии мой будущий командир роты майор Стаховский Юрий Игнатьевич. Посмотрел мои бумаги:

    - Ты чего так рано приехал? «Приёмник» еще не работает.

     Приёмник – это такой лагерь за городом возле села Грушовое, где живут абитуриенты - проходят там медкомиссию, сдают экзамены. Отвёл меня в кубрик, где уже было несколько таких же прытких и нетерпеливых. Показал моё место в длинном ряду двухэтажных кроватей и сказал, что остальное мне расскажут «старожилы». Тут я познакомился с Виталием Марценюком, он приехал с Украины. У него был большой чемодан, половину которого занимало сало и колбаса, а вторую – учебники на украинском языке. Долго потом у нас в туалете висели на стенке листки из учебника математики с такими интересными украинскими словами, как «трыкутнык» (треугольник), «коло» (круг) и прочими. Так прожили мы в казарме несколько дней, были какими-то чужеродными элементами в гражданке, а вокруг все в форме, ходят строем. Вечерами из окна казармы разглядывали улицу Ленина. Подоконник был шириной около двух метров, мы укладывались на него и как в телевизоре наблюдали за прохожими и машинами, особенно за проносящимися троллейбусами.

     Наконец, заработал Приёмник и нас отправили туда. Разместились в каком-то деревянном бараке, позже я понял, что это и есть казарма. Народу уже набралось здесь прилично и прибывало с каждым днём всё больше. Расписали нас всех по «медицинским группам» и стали мы проходить медицинскую комиссию, хотя все уже вроде прошли отбор в своих городах и районные и областные комиссии. И многих там уже отсеяли. Проходили разных врачей, сдавали всевозможные анализы, проходили рентген и даже пропустили всех через барокамеру. Как ни странно, учитывая, что все абитуриенты прошли не одну комиссию до приезда в училище, ещё многих «забраковывали». Познакомился я тут с одним парнем, Серёгой из Иноземцево, что под Пятигорском. Он так много говорил про авиацию, как он хочет стать лётчиком. У него были какие-то проблемы с давлением, и он постоянно таскал с собой лимон, и всё время добавлял его в пищу.

    Я волновался за свою «кривую» носовую перегородку. И не зря волновался. Доктор ЛОР, знаменитый, как я потом узнал, Василий Иванович, сказал мне, что у меня на снимках каких-то «пазух» - затемнение. И, что у меня два варианта – или ехать домой, или мне проколят нос, чтобы проверить эти пазухи, и тогда, может быть меня пропустят. Конечно, я готов был прокалывать что угодно. Прокалывание мне делала врач женщина. Достала огромный шприц, прижала мою голову к своей необъятной груди и сказала:

     - Терпи, сейчас будет немного больно.

Стала она загонять огромную иглу мне в нос. Но я только ощущал её грудь. Это меня отвлекало от болезненной процедуры. Ощущения мои прервала резкая боль в носу и даже где-то в мозгу. Врач крепко держала мою голову, прижатую к груди и что-то проделывала шприцом в моём носу. Потом выдернула из меня шприц, рассмотрела его и сказала:

     - Всё нормально, жидкости в пазухе нет, годен!

     Счастливый, с заткнутой ваткой ноздрёй, побежал я в казарму, делиться радостью с Серёгой. Но Серёга не разделил моей радости, его всё-таки «завалило» давление, и он должен был ехать домой. Лётчик из него не получался. Я как мог успокаивал его. Но, к моему удивлению, вечером в казарме, когда все абитуриенты делились своими впечатлениями от прохождения комиссии, и уже многие знали, что прошли её успешно, Серёга стал говорить, что мы дураки, что собрались в лётчики. Что это опасно и ничего хорошего в этом нету. Вот такая метаморфоза произошла с Серёгой из Иноземцево. Надолго он мне этим запомнился, а ещё тем, что с его лёгкой руки стали меня называть Гешей.

     Медицинская комиссия браковала многих. В Приёмнике постоянно шла, можно сказать, ротация – одни приезжали, другие ехали домой. Тех, кто прошёл комиссию, определяли теперь уже в «учебные группы» и их было существенно меньше медицинских. Теперь нам предстояли приёмные экзамены.

     Первым экзаменом была математика письменно. Особой проблемы с математикой у меня не было и на три вопроса я спокойно что-то написал. Вторым была математика устно, это, как мне помниться, была в основном геометрия и тригонометрия. Конечно, устно отвечать сложнее, но это тоже прошло без проблем. А вот устный экзамен по физике меня как-то не радовал. С физикой «отношения» у меня как-то складывались не очень.  И точно, вопросы попались какие-то «незнакомые». Вышел я отвечать и стал сильно плавать. Преподаватель как-то грустно сказал, что выше двойки он поставить мне не может. На что я ему сказал, что двойку мне никак нельзя, ну совсем нельзя. И вид у меня был такой убитый, что он спросил меня об оценках за предыдущие экзамены. Но я их ещё не знал. Преподаватель не поленился сходить куда-то и посмотреть мои оценки. Вернулся и сказал, что у меня там четвёрки и он мне поставит тройку. Только позже я осознал трагичность момента и какую роль в моей судьбе сыграл этот великодушный преподаватель, которому я остался благодарен на всю жизнь.

     Последним экзаменом была литература, то есть – сочинение. За это я не волновался. С сочинениями и вообще с литературой у меня проблем было меньше всего.  В школе №50 города Грозного была у меня замечательная учительница Надежда Васильевна Шевченко. Преподавала она русский язык и литературу так, что и самые ленивые ученики любили её уроки. Изложения и сочинения на её уроках мы просто «щёлкали».

     Как сейчас помню тему сочинения на приёмном экзамене– «Образ советской женщины в литературе о Великой Отечественной войне».  Выбрал я «образ» женщины из романа Чуковского «Балтийское небо». Была там героиня – любимая женщина майора Лунина. И про женщину, и про Авиацию. Получил я за своё сочинение ожидаемую пятёрку и позже переданный мне кем-то восторг ставропольской учительницы, привлечённой к училищным экзаменам.

      Учебные группы располагались в таких же бараках-казармах, как и медицинские, но уже в других, как нам казалось, лучших. Ведь мимо этих учебных казарм, поглядывая с завистью, ходили те, кто ещё проходил медкомиссию и не был уверен, что попадёт в одну из этих, вожделенных. Мы, здешние обитатели, конечно чувствовали себя на голову выше. Между экзаменами у нас было по нескольку дней на подготовку, всё это время мы проводили в казарме, иногда бегали «втихаря» к Сенгилеевскому водохранилищу, - так из любопытства, всё равно других развлечений не было.

     Ходили ещё в наряд дневальными - «на тумбочку». Как-то, будучи в этом самом наряде, и скучая, ночью рассматривали мы с «коллегой» содержимое этой самой тумбочки и обнаружили в ней кипу писем, пришедшим из дома тем, кто уже выбыл и уехал домой, как провалившие экзамен.  Наверное, правильно было отправить эти письма по обратным адресам, но нам такая мысль даже и в голову не пришла. Мы решили сжечь эти письма, но перед сожжением проверили их содержимое, и не зря, – тогда было принято вкладывать в подобных случаях в конверт то рубль, а то и трёшку. В одном из каждых трёх-четырёх конвертов «что-то» попадалось. Набралась тогда энная сумма, небольшая, но позже, на несколько посещений «чайной» всем составом «наряда» хватило.

     Последним «препятствием» на пути в училище стал Психотбор. Мероприятие это было новое, по-моему, проводили его в училище впервые. Проводились разные тесты, типа – «О зачеркнуть, К подчеркнуть», это когда «мужик с магнитофона» даёт команду - «К подчеркнуть», а ты в тексте ищешь букву К и подчёркиваешь её. И ждёшь его команду, когда он скажет - «О зачеркнуть», при этом он что-то бубнит, мешает. Заполнялись разные таблицы, отвечали на всякие «дурацкие» вопросы.  Потом надо было на замысловатом устройстве, изображающем пилотское кресло и рули управления, управляя всем этим, нарисовать световым лучом какую-то кривую и при отклонении от этой кривой ещё «било током».  По итогам Психотбора мы получали 1-ый, 2-ой или 3-ий разряд. Первый разряд это было «отлично», второй – «хорошо», а тем, кто получал третий, предлагалось переходить на штурманское отделение. Тут мне повезло ещё раз, прошёл я Психотбор по первому разряду.

      Осталось ждать только Мандатную комиссию, которая и определяла принятие в училище. Одни абитуриенты уже сдали все экзамены и прошли Психотбор, в том числе и я. Другие ещё проходят медкомиссию, сдают экзамены. А третьи, не прошедшие медкомиссию или получившие на экзаменах двойки, уезжают домой. Но было несколько человек, в том числе и мой земляк, Витя Л., которые получив двойки, не уехали, а остались. Их исключили с продовольственного и прочего «довольствия». Спать им было негде, в столовой не кормили. Ночевали где придётся, кто-то из них ночевал в барокамере. Товарищи, конечно, подкармливали. Видно, знали эти стойкие двоечники «что-то».

     Когда все абитуриенты прошли медкомиссию, сдали экзамены и прошли Психотбор, оказалось, что на лётном отделении недобор. Медицинская комиссия для многих оказалась непреодолимым препятствием.  Было даже удивительно, ведь все абитуриенты до приезда в Ставрополь уже проходили медкомиссию у себя дома и не одну. Многих отсеяли уже тогда. Наверное, сильно строгая была комиссия училищная, или на «местах» медкомиссии были наоборот не строгими. Я тогда слышал, что поступать на лётное отделение в общей сложности приехало больше тысячи «кандидатов», а к экзаменам «дошло» не больше трёх сотен. Вот тут и «пригодились» двоечники! Их всех взяли в училище, одного даже с двумя двойками.

      Наступил день «мандатной комиссии». Собрались мы все, кто уже сдал экзамены возле «учебного барака» и заходили по одному по списку на заседание этой самой комиссии. Было как-то тревожно, хотя и понимали, что это вроде формальность. Ведь мы всё прошли, - и медкомиссию, и экзамены, и Психотбор. Там сидела куча полковников и прочих офицеров, задавали всякие вопросы, зачитывали личное дело абитуриента, его оценки за экзамены и, если не было возражений, - объявляли, что ты принят и с этого момента уже «курсант».

     Всё, можно было выдохнуть, а вокруг ходили и маялись те, кто ещё сдавал экзамены, нервничал и отчаянно завидовал нам, прошедшим «мандатку». Ну, а нас распирала гордость, и мир вокруг играл и искрился такими красками, о существовании которых мы, сегодняшние счастливцы, ещё недавно и не догадывались.

30.10.2020 в 17:07


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame