Мои пути по оазисам добра и правды - 19

Поскольку я продолжала помогать на кухне тете Вале, 9 мая 1945 года так же, как и  до этого дня, я поднялась до шести часов утра. Когда началось вещание, мы с тетей Валей первыми в нашем доме услышали по радио сообщение о том, что кончилась война. Радостным этот май был еще и потому, что я отличницей закончила третий класс: мое усердие было отмечено удивительным подарком - в детском доме мне подарили сатиновый отрез на платье. На красном поле белый горох. Я сама скроила и сама сшила себе первое в моей жизни платье.
Ведомости об окончании нами третьего класса и о переводе нас в четвертый мы с Людмилой Тимофеевной заполняли вдвоем. Моей рукой заполнена и моя ведомость. Моей учительнице, директору школы и моей детдомовской воспитательнице принадлежат в ней только их росписи под четвертными и годовыми оценками. Этот документ на грубой серого цвета бумаге, в котором стоят только пятерки, с конца мая 1945 года путешествует со мной всю жизнь – я храню его до сих пор. Вот фотокопия школьного документа времен Великой Отечественной войны. Этим он интересен. Едва ли такой документ сохранился у кого-нибудь из моих одноклассников тех лет.
В мае 1945 года совершился серьезный поворот в жизни всей нашей страны. Кончилась война. Все, в том числе и мы – детдомовцы, жили в ожидании перемен. Мне запомнилась первая перемена – существенно изменился рацион нашего питания. К надоевшей пшенке прибавилась гречка, появилось в наших супах и во вторых блюдах мясо. Мы узнали, наконец, что в мире существует такой продукт, как сливочное масло. Тетя Валя-напрягала усилия, чтобы откормить меня: большую порцию гречневой каши она поливала мясной подливкой, густо посыпала укропом и следила за тем, чтобы я все съела.
Произошли изменения и в жизни нашего дома – тогда они казались нам трагиче-скими: от нас уезжала Ашхен Давыдовна, кажется, в Сибирь. Перед моими глазами детдомовская полуторка, на которую грузят вещи нашего любимого директора, и с тревогой наблюдающих эту картину воспитанников. Они взволнованы. Конечно, не тем, что в кузов брошено большое количество валенок. Валенки с нашего склада, но в Туркмении они без надобности. Пусть едут в Сибирь. Всех нас тревожил один вопрос: «Что будет с нами?» - Мы хорошо помнили, что было до нее. Через несколько дней после ее отъезда судьба подарила нам еще одну представительницу добра и правды – директором в наш дом пришла добрейшая Тамара Александровна. К великому сожалению, я не помню ее фамилии.


  В эти годы судьба готовила мне будущие, весьма значительные в моей жизни встречи в далеком детском доме, находившемся в поселке Рудня Сталинградской области. Он размещался в основном вот в этих двух корпусах, в бывших мужской и женской гимназиях. Восемь лет было Валентину Жилину, когда он вошел в один из этих корпусов в 1940 году, сохранив в памяти смутную картину своей сельской жизни до детского дома. Через год здесь оказался Семен Кашмицкий. (На первой фотографии, что на странице три моего текста он стоит крайним справа, рядом с ним – Николай Колобродов). Летом 1941 года родители отправили Семена из Минска в летний пионерский лагерь. Через неделю началась Великая Отечественная война. Домой мальчик уже не попал – все дети из этого лагеря были эвакуированы в Сталинградскую область. Когда наша армия освободила Минск, Семен узнал, что его мать погибла, отец ушел на фронт и тоже погиб. Он остался в детском доме в Рудне. Потеряв родителей, в том же году в этом детском доме оказались братья Николай и Виктор Кленовы. Семен и Николай учились в одном классе, сидели за одной партой. В 1941 году, оставшись сиротой после гибели на фронте отца, в этом детском доме оказался и Николай Манагаров. В 1945 году здесь появились Рита и Вадик Выскубовы, Юрий Бутырский, Люся Пастрюлина и Коробова Валя. Атмосферу семейного братства в этом доме они почувствовали не только потому, что у Юры, Люси и Вали здесь находились их старшие сестры. Этот детский дом был организован в 1921 году. Старшие воспитанники здесь всегда опекали малышей – это было традицией. В 1950-1952 годах мне пришлось быть свидетельницей живучести этой традиции и принимать самое активное участие в ее сохранении и развитии.
В 1945 году в дружный мир этой большой семьи малышей вводили: Илья Фукс – председатель Детского совета и Володя Езерский – самый авторитетный председатель этого совета после Ильи (Вовка Езека звали его мальчишки за глаза), Николай Колобро-дов и Максим Фагузов. В старших уже ходили  Семен Кашмицкий и оба Николая Коло-бродов и Кленов, Кондрахова Мария, Надя Полейчук и Вера Пастрюлина, Мулина Таисия и Воронцова Варвара. Вот она эта пятерка старших братьев для малышей: стоят слева направо Николай Колобродов, Виктор Кленов и Семен Кашмицкий; сидят Николай Кленов и Володя Езерский. Нет с ними Ильи Фукса – в 1947 году он вместе со своим другом М. Фагузовым проложил путь на юридический факультет МГУ. В 1948 году их примеру последовал В. Езерский, в 1949 – Н. Кленов. Ни один из этих, названных мной ребят, ни тогда, ни в конце своего жизненного пути не являл собой «образец усредненного государственного воспитания». Это были личности с большой буквы. Моя драгоценная встреча с ними случится лишь в октябре 1950 года, а тогда в июне 1945 года произошло существенное изменение в моей личной жизни.