Мои пути по оазисам добра и правды - 16

Чтобы как-то возродить основательно утраченный интерес к школе, наши воспитатели решили сыграть на таком чувстве, как зависть. В углу столовой, у самого раздаточного окна поставили стол, застелили его белой скатертью, поставили на стол вазу с цветами. На стену приклеили табличку: «Стол отличников». В отличие от остальных воспитанников, пищу которым подавали в железных, ржавеющих тарелках, отличников потчевали из фарфоровой посуды. Из всего состава нашей детворы набралось только 8 отличников – по четыре в каждую смену приема пищи. Была в их числе и я. Но полку отличников никак не прибывало, и затея вскоре тихо умерла. Из железных тарелок пришлось принимать пищу всем без исключения. Три раза в день дежурившая по столовой группа очищала древесной золой эти тарелки от ржавчины.
На состояние полного разброда в нашем детском доме вынуждено было обратить внимание начальство городского отдела народного образования (гороно). Детские учреждения города в гороно курировала Карима Мухтаровна Реджепова. Ее старшая сестра заведовала облоно, а младшая работала воспитательницей в нашем детском доме. Однажды утром, когда добросовестные дети давно уже сидели за партами в школе, наши мальчики продолжали безмятежно почивать. В комнату к самым старшим из них вошла женщина и спокойным голосом произнесла: «Это что еще такое?» Металл в голосе вошедшей женщины мальчишки уловили сразу. Их сдуло с постелей, как ветром. По-военному заправив постели, без завтрака унеслись они в школу. Так вошла в жизнь нашего детского дома директор его Ашхен Давыдовна Акопян, до того успешно работавшая директором лучшей школы города. С ее появлением кончилось у нас время безвластия и смуты. Новая власть оказалась оазисом добра и правды, твердой, но справедливой.
Двери ее директорского кабинета всегда были открыты. Она слышала каждого из нас. Вот уж о ком можно было сказать: «Я милых узнавала по походкам». Стоило только кому-либо пронестись галопом по коридору, она, не выходя из кабинета, произносила: «Коля, под часы на 30 минут»! Она никогда не проверяла, выполнен ли ее приказ - она доверяла нам, и мы никогда не обманывали ее. Время отбывания наказания было разным, в зависимости от тяжести проступка, и выполнялось неукоснительно. Нужды в ее проверках не было. Помощником и надежной опорой служил ей организованный ею Детский совет.
Формирование доверительного отношения между нами и взаимной любви началось с ее искренней заботы о нас. Она не произносила здравиц в адрес Сталина. Взяв с собой группу самых отчаянных наших мальчишек, на детдомовской полуторке она объехала несколько туркменских хлопководческих колхозов, договорилась о нашей летней работе в одном из них, авансом получив в этом колохозе целую машину продуктов, больше всего - огромных тыкв. При разгрузке машины было обнаружено исчезновение одной тыквы. Она собрала всех нас в актовом зале и только сказала: «Среди вас есть воришка. Ищите его» и ушла. Быстро нашли. «Суд» вершил Детский совет в присутствии всех воспитанников нашего дома и без рукоприкладства - но о воровстве забыли.
Теперь наши повара, кроме супа, готовили на второе в обед еще и кашу с тыквой. На стенках огромного котла от каши оставалась поджарка. Тетя Валя приспособила меня чистить этот котел от поджарки. Когда я доставала до его дна, снаружи были видны только мои пятки. Вот где я отъедалась! Потом Тетя Валя  приспособила меня развешивать хлеб в хлеборезке, как у Приставкина этим занимался однин из Кузьменышей. Чтобы к завтраку успеть развесить по положенной норме весь хлеб, вставать приходилось очень рано. Она доверяла мне. В отличие от моих предшественников в этой работе, я не сшибала с порций хлеба довески. Доверяли мне и наши ребята – я не допускала недовеса. Единственная претензия предъявлялась мне – почему не всем ребятам достаются горбушки? Я вместе с ними сетовала: почему не пекут буханки хлеба весом в 150-200 граммов?
Жизнь наша при Ашхен Давыдовне стала не только сытней, но и оказалась до предела загруженной и интересной. В одной из наших комнат была оборудована прядильная мастерская, в которой на веретенах пряли шерсть все: и девочки, и мальчики. Никто не имел права покидать мастерскую, не выполнив норму. Вот когда пригодились нам уроки Сусанны Ивановны! Она научила нас отличать шерсть, которую можно прясть, от той, которая не подлежит такой переработке. Мальчишки наши этого не знали и мучились над попытками спрясть козью стрижку. Стали упрашивать нас выполнить за них норму. Мы соглашались в обмен на их изделия в сапожной мастерской: они стали шить нам босоножки, стельки которых обшивали крученой веревкой – иного материала для подошв просто не было.
Для девочек была оборудована швейная мастерская. Ножные и ручные швейные машины Подольской марки мы разбирали на детали и подбирали детали таким образом, чтобы собранная из них машина могла работать безукоризненно. Мои современники знают, сколь «капризными» были швейные машины этой марки! Все постельное белье мы шили сами. Как-то в мастерской оказалась наша директриса. Зоя Матвеевна мигом стала жаловаться ей на меня, назвав зачинщицей всех выходок девочек против нее. А та в ответ тем же, что и Зоя Матвеевна тоном: «Она у нас отличница, ее слушают ребята и все хорошо делают и в мастерских, и в прачечной». «Да, да, она у нас молодец», - пролепетала Зоя Матвеевна в ответ. Ну как можно было уважать такого человека…
На заднем дворе нашего дома старшие мальчики построили скотный двор. Из подшефного колхоза привезли коров и овец. Наши животноводы оказались талантливыми дрессировщиками. Своих подшефных они научили ходить дружно строем под строгим наблюдением выдрессированных «пастухов» - собак. Никто из животных не пытался удаляться от своего «коллектива». Как-то воры попытались разжиться за счет нашего скотного двора. Вывели за ворота корову, а когда оглянулись – какая улика! За ними на всю улицу растянулась цепочка всех жителей нашего скотного двора! В милицию не стали сообщать о случившемся. Наши животноводы спустили с цепей своих «пастухов», и вскоре взору жителей ближайшей к детскому дому улицы предстала удивительная картина: впереди длинного строя коров и овец важно шествовала огромная собака афганской породы, строй замыкала такая же собака. «Прогулка» завершилась без потерь. Больше посторонние наш скотный двор посещать не решались.
«Контролерами» на всех участках нашей работы были члены Детского совета. Помню, моя группа, в которой я была старшей, несла дежурство по нашему двору. Не дядя Кузя, наш дворник, а мы должны были тщательно подмести двор, убрать со двора все лишнее. Ох, как придирчиво принимал нашу работу «главный санитар» Детского совета! Когда с членами своей санитарной комиссии он ежедневно проверял санитарное состояние наших спален, мы ехидничали: «Проверь, нет ли пыли за нашими ушами!» За посещением нами школы и качеством нашей учебы наблюдала учебная комиссия Детского совета. Она же чинила «суд и расправу» над нерадивыми, делая их посмешищем всего детского дома – были у нас художники-карикатуристы, подражавшие «Кукрыниксам». Конечно, результативность работы Детского совета держалась на авторитете нашего директора – Ашхен Давыдовны.