Университет - 10

На следующий день он не появлялся. У нас в комнате долго лежала кассета от его магнитофона, я попросила парня с нашего факультета, который жил рядом с комнатой Володи, передать ему ее. Пришел он снова через день после нашего ночного разговора.
В дверь постучали. Я сразу узнаю этот стук – резкий, требовательный, так стучит только он. Я вышла, посмотрела на него холодно, почти враждебно. Он взял меня за руку:
-       Пойдем. Знаешь, возьми кассету.
- Зачем она мне?
- Пусть, надо будет снова магнитофон привезти.
Что он говорит? Зачем это? Мне все казалось, что он может развеять все мои сомнения, и все будет снова хорошо.
- Тебе отдали? Вчера ты был дома?
- Да, вчера я был здесь. Понимаешь, у меня такая система, тебе правильно сказали – я женат.
Все. Теперь все ясно. Куда же он ведет меня? Мне еще только хотелось знать, с первого дня он меня обманывает или нет.
- Как же это так, Володя? Ты давно ее знаешь?
- Да нет, так это все получилось…
Как получилось?!  Как?! У меня сердце разрывается на части, а он спокоен, весел.
Мы входим в его комнату, со мной здоровается его друг, тоже Володя, предлагает присесть. Я послушно сажусь. На другом конце стола какая-то девчонка. Володя выходит, а «мой» (если бы мой!) Володя тоже садится за стол.
- Так вот, Ниночка, это Галка.
Вот какая это девчонка. Я знаю ее, да, конечно, знаю по лыжной секции. Высокая, сильная уверенная. У нас никогда не было никаких стычек, но я не любила ее почему-то за один вид, не подозревая, что она встанет на моей дороге, почти ненавидела. Володька! Мне было бы намного легче, если бы это была кто-нибудь другая.
- Мы, кажется знакомы?
- Да, по лыжной секции.
- Мне кажется, мы еще где-то встречались. Ты была в спортивном лагере?
- Да, в этом году.
- А в прошлом?
- Нет.
Я отвечаю резко, зло. Она спокойна? Чуть-чуть дрожат губы, но только чуть-чуть. Ей ли бояться меня. Володька пытается завести разговор, начинает читать вслух что-то из книги. Зачем это, зачем? Он думает, что можно быть вот так втроем, ничего особенного не произошло?
- Я пойду.
Я поднимаюсь.
- Сиди, что ты!
- Конечно, ни читать, ни говорить не можешь.  (Это говорит Нина).
-       О чем же говорить-то?
Я выхожу. Володька идет за мной: «Я пойду, Нина, ладно?» Я быстро поднимаюсь по лестнице, за спиной его шаги. Он догоняет меня, пытается обнять, я резко отталкиваю его.
- Давно вы женаты?
- Нет.
- Когда мы познакомились, ты уже был женат?
- Нет.
- Когда же?
- Когда расстались.
- В сессию.
- Да.
Мы останавливаемся у окна. Он снова пытается обнять меня. Для него все это шутка! я отталкиваю его с силой, со злостью.
- Ну что ты, Галка?
- Ничего, теперь буду знать, что можно еще и так.
Он что-то бормочет.
- Послушай, но ведь заявления подают за два месяца, как же можно так сразу?
- Можно за неделю.
- И со второй, и с третьей так?
- Нет!
Это он говорит серьезно, а, может быть, только делает вид.
- Правда?
Он кладет мне руки на плечи.
- Просто пришел в общежитие, и уже тянет. Да не плачь ты, не плачь!
Он сжимает мои руки, опускает голову.
- Чего ты хочешь?
- Прости меня.
Я молчу, пытаюсь освободиться.
- Прости!
Прощу ли я? Я сама во всем виновата, могу ли я на тебя сердиться, я люблю тебя.
- Обещай мне, что ты не будешь плакать. Обещаешь?
- Да.
- Я никогда не забуду тебя.
- Я тоже.
Все. Я закрываю дверь, сажусь на кровать и уже не пытаюсь сдерживать слезы, только рыдать не надо. Я кусаю губы. Слезы текут, но не приносят облегчения.
Расспрашивая девушку из нашей группы, продолжающую ходить в лыжную секцию, о его жене, я узнаю, что летом в спортивном лагере она вела себя так, что ее за разврат выгнали из секции. Многим покажется странным, но мне от этого делается еще тяжелее. Для меня любовь – желание счастья любимому человеку, пусть даже не со мной.