Крутые ступени - 26

Вскоре нам дали комнату в 18 кв.м. в квартире совместно с комнатой огромной семьи - Саши Лантева (четверо ребятишек), куда мы и перешли, поскольку двухкомнатная квартира на три человека для семьи рабочего была неслыханной роскошью. По счастью, жена Саши Л. была спокойным и порядочным человеком, как и сам Саша (тоже работавший токарем в депо). А тут и мама Володи моего приехала из городочка Б., и я была ей несказанно рада! Мама Володи - учительница, культурный человек, я постараюсь быть ей хорошей невесткой. Ведь это такое счастье иметь образованную свекровь, начитанную, и уж, конечно, добрую и умную. Как я буду звать ее - мамой или Марией Яковлевной? Звать ее мамой - я боялась обидеть свою мать, и я решила звать ее по имени-отчеству. Мария Яковлевна оказалась женщиной очень тихой, спокойной и постоянно читающей огромную потрепанную книгу - библию. Худенькая, сутулая, болезненная, она разместилась у нас на кушетке и почти никогда ее не покидала. Я со своим характером, до глупости доверчивым, начала рассказывать ей абсолютно все - и о прошлых делах, и о текущих событиях. Я искала в ней друга - мать моего друга - Володи.

У меня сынок мой подрастал. В нашем мире не принято было, чтобы женщина с одним ребенком не работала. Окружающая среда, преимущественно сами же женщины, начинают посмеиваться и язвить сначала за спиной, а потом и воочию. Я стала подыскивать себе занятие. За сыном охотно взялись присматривать и моя мама, и свекровь. Hо с работой у меня было не так-то просто, найти работу в поселке вообще нелегко, а мне тем более. Дело в том, что когда я жила у мамы, я попыталась устроиться на работу, чтобы хоть как-то пополнить свой бюджет. Меня приняли на работу в редакцию местной районной газеты - корректором и корреспондентом. Работа меня не только устраивала, но даже очень понравилась и увлекла. Я читала посылаемые в редакцию письма со всего района, также и из деревень, и глаза мои словно открывались на мир божий. В мои обязанности входило править эти письма, делать их удобочитаемыми и класть на стол редактору газеты. Моя добросовестность и увлеченность делом очень понравились редактору. Hо ровно через месяц он сказал мне: "Держать вас больше не можем. Очень жалею, но ищите себе другое место". Я не стала расспрашивать - почему, за что; мне было и так все ясно. Власов! Власов был парторгом ПЧ (путевая часть), где счетоводом работала сестра Шура. Он же был и негласным осведомителем и сотрудником в том доме, что стоял возле железнодорожного перрона. Этот Власов являлся сущим бичом для работников ПЧ и вне этой части. Hередко сестра приходила домой с плачем и рассказывала нам с мамой, как этот Власов терроризирует вокруг себя всех, кто ему лично не нравится. Он же был поставщиком свежего материала в органы, работающие день и ночь! Этот Власов почему-то добирался и до сестры. И не одна она плакала, впрочем, от угроз и придирок Власова. Молодая женщина кавежединка покончила с собой чуть ли не из-за учиненного над нею насилия этим человеком. Сестра все рассказывала, а я все запоминала. Власов брал взятки, Власов отправлял в свою деревню родным какие-то ценные материалы с ж.д. склада и т.д. Власов снял и меня с работы в редакции. Руки у него были длинные, гебистские руки.

Выйдя замуж, я как бы укрылась за спину Володи, и, мне кажется, ему было приятно быть моим покровителем и защитником. Hо приехала мама Володи, и мне стало как-то совестно сидеть на худенькой шее своего покровителя - мужа, и мне так хотелось, чтобы он больше не работал в этом адовом депо.

Однажды его не было с работы уже 18 часов - две смены! Я знала, что в депо нету ни столовой, ни буфета. Взволнованная до крайности, я наскоро схватила бутылку портвейна, яблоки, бутерброды - и понеслась по железнодорожным путям - к нему в депо (в нем мой отец 16 лет проработал молотобойцем). Я проскочила в токарный цех и быстро нашла глазами склоненную над станком фигуру Володи. Я подбежала к нему и сама остановила станок. Я - расплакалась, мне чудилось, что Володя или попал на путях под медленно движущиеся маневрирующие составы, или его забрали за какую-нибудь аварию на станке. Мы присели с ним на какие-то болванки и я стала кормить Володю. Вдруг перед нами появилась фигура коменданта этого депо - хорошо известного нам Витьки Бениханова! Я когда-то с этим еврейским мальчиком росла на одной улице, хорошо знала его семью, и вдруг он как заорет на меня: "Ты как сюда попала? Посторонним вход строго запрещен! Вон отсюда!" - и потащил меня за рукав. И тут произошло такое, чего я никак не ожидала от моего смиренного Володи. Он подошел к Витьке, схватил его за горло и сказал: "Убери руки прочь... это моя жена! Или ты иди к станку, работай, а мы - уйдем отсюда". Витька принялся доказывать, кто он такой, а кто - мы. Я вырвалась и побежала к начальнику цеха. Этот все понял и стал извиняться за дурака Бениханова. Hо ведь я-то отлично знала, что Бениханов занимается осведомительством, и что дом у перрона - это его дом!