Мексиканская страда - 3

Мои радость и горе — футбол…

Огромный интерес к XIII чемпионату мира мы ощутили сразу же, когда после сложного и длительного перелета прибыли в международный аэропорт Мехико. Журналисты, теле- и радиокомментаторы буквально атаковали вопросами всю нашу делегацию. А их в аэропорту собралось человек двести из разных стран мира. Больше всего вопросов, разумеется, было к Лобановскому: журналисты всегда стремятся иметь дело с «первым лицом». Но на этой пресс-конференции под перекрестный «огонь» репортерских вопросов попали и мы, футболисты. По характеру вопросов угадывалось нетерпение людей, их желание заглянуть вперед, предвидеть (или угадать!), как сложится борьба на зеленых мексиканских футбольных полях.

Не обошлось в этот день и без явно провокационных вопросов. В душном Мехико вдруг повеяло холодом, когда один из американских репортеров задал Лобановскому вопрос в духе явного антисоветизма:

— Скажите, только честно: в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции не пострадало ли от радиации киевское «Динамо»?

— «Пострадало»… — Лобановский сделал паузу и улыбнулся. — Ровно через неделю после этой аварии динамовцы выиграли Кубок обладателей кубков европейских стран!

Среди журналистов раздался дружный смех и аплодисменты. А Лобановский, выждав, пока представители прессы успокоятся, добавил:

— А вот и двенадцать «пострадавших» от радиации киевлян, — Валерий Васильевич жестом указал в нашу сторону. — Как видите, живы и здоровы! Каждый из них готов с честью представлять футбол нашей страны в составе сборной Советского Союза.

…Древняя земля ацтеков буквально жила чемпионатом. Во многих местах появились красочные плакаты с приветствиями гостям на разных языках, среди которых приятно было встретить и наше родное гостеприимное: «Добро пожаловать!» На улицах были установлены дополнительные указатели, которые помогали найти дорогу к стадионам. Со всех сторон слышалась музыка, звучали песни. Отовсюду — со стен домов, из-за широких витрин магазинов, с красочных плакатов — в свои пышные черные усы нам улыбался талисман мирового чемпионата по имени Пике. Этот маленький веселый человечек — зеленый перчик, одетый в футбольную форму и сомбреро, — приветливо встретил нас в аэропорту Мехико, сопровождал по автострадам страны, повсюду мелькал в городах Ирапуато и Леоне, где проходили наши игры.

Что принесет XIII чемпионат мира нам, советским футболистам, и миллионной армии наших болельщиков? Об этом мы друг с другом не говорили. Но, думаю, у каждого из нас этот вопрос был в уме. Футбол — это веселье и уныние. Одна команда побеждает, другая проигрывает, поэтому многомиллионная аудитория телеболельщиков одновременно — люди-то разные! — испытывают радость и грусть, восторг и огорчение. Но при этом никогда не стоит забывать, что футбол — это игра. Не стоит из грусти, навеянной поражением, делать трагедию. Впрочем, как и не следует преувеличивать иные победы. На футбольных полях всегда будут победители и побежденные. Таков мой прекрасный вид спорта, который в дни чемпионатов мира, словно длинный мост, соединяет все континенты. Ведь спорт не имеет границ. Спорт — это дружба и мир. И мы ощущали это на каждом шагу в далекой от Родины и столь гостеприимной в дни футбольной фиесты Мексике.

Наступил день нашего первого стартового матча со сборной Венгрии. Хорошая запевка всегда дорога, и такой матч ждешь с особой тревогой. Но, спустя почти год после мексиканского чемпионата, перечитывая свой дневник, который я там вел, я понял, что именно в тот день нашего старта рухнули все мои чаяния и надежды, связанные со вторым по счету и наверняка уже последним в моей долгой футбольной биографии чемпионатом мира. Я ждал его, тщательно к нему готовился. Учитывая возраст, я отдавал себе отчет в том, что мексиканский чемпионат — мой последний шанс испытать себя на самом высоком уровне мирового футбола. Третьего чемпионата у меня уже быть не могло. Но утром, в день первой игры, я вдруг услышал от Лобановского слова, которые были для меня словно снег на голову в разгар жаркого мексиканского лета.

— Играть не будешь, — сухо сказал Валерий Васильевич, когда пригласил к себе.

Легко представить мое состояние, когда я это услышал. Меня словно окатили ушатом ледяной воды. Не проронив ни слова, я вопросительно взглянул на тренера, мысленно спрашивая его: «Почему?» Конечно же, он понял мой взгляд. Не мог не понять — за двенадцать лет нашей совместной работы.

— Не готов к игре, — тем же ровным тоном сказал мне Лобановский.

«Сразу упало настроение», — записано в моем дневнике в тот день.

…Но в жизни футболиста грусть и восторг нередко бывают добрыми соседями. Так случилось и второго июня — в день, столь печально начавшийся лично для меня, а закончившийся блестящей (иное слово тут неуместно!) победой нашей команды над сборной Венгрии.

Счет уже на второй минуте открыл Павел Яковенко. «Самый быстрый гол на старте чемпионата», — говорили о нем комментаторы. Но истинная ценность этого гола, думаю, не в рекордном времени. Пропустить такой мяч в самом начале игры — это прежде всего нарушение психологического равновесия соперников на поле. По собственному опыту знаю, что забившая «быстрый гол» команда может, как говорится, перевести дух — спокойно вздохнуть после нервного стартового волнения. А соперник в этот момент очень расстроен и ему требуется время, чтобы прийти в себя.

К слову сказать, нечто подобное испытало киевское «Динамо» в ответном полуфинальном матче Кубка европейских чемпионов, весной 1987 года в Киеве. Уже на первых десяти минутах игры с португальским клубом «Порто» из-за ошибок вратаря и отдельных защитников мы пропустили два гола в свои ворота. Это был такой шок, от которого команда не смогла оправиться не только в оставшиеся восемьдесят минут той драматичной для нас игры, но и в последующих матчах, которые «Динамо» проводило в чемпионате страны.

Не знаю, известны ли были тонкости психологии футбола полузащитнику минского «Динамо» Сереже Алейникову. Но он, словно бы почувствовав, что венгры еще не успели опомниться после первого шока, примерно с линии штрафной площадки нанес сильнейший удар, который застал венгерского вратаря Дистла врасплох, и счет на 4-й минуте матча стал 2:0! На языке боксеров это уже — «явное преимущество». Как говорится, игра была «сделана». Наши соперники, конечно же, предпринимали отчаянные попытки, чтобы если не отыграться, то хотя бы «размочить» ворота Дасаева. Но в момент своих наступательных усилий они всякий раз словно забывали о надежной защите. А наши ребята не терялись: Беланов, дважды Яремчук и Родионов довели счет до 6:0!

Пресса, радио и телевидение заговорили о «загадочном незнакомце» — сборной СССР, которая не выиграла ни одного матча в подготовительный период, а главное — сменила старшего тренера за две недели до чемпионата. Об игре советской команды писали как о прекрасном спектакле. Обозреватели дружно отмечали современный футбол с тактическими новинками, с игрой талантливых индивидуальностей, составляющих мощный коллектив.

Быть может, тем, кто сидел на трибунах стадиона «Ирапуато», а тем более телезрителям, эта победа показалась легкой. Но, находясь вблизи поля, наблюдая за своими партнерами «крупным планом», я видел, чего стоила им эта «легкость» в условиях жары и высоты. После каждого своего рывка кто-то из ребят тяжело переводил дыхание, жадно хватая ртом воздух, как выброшенная волной на берег рыба…

Конечно же, понимал это и Лобановский, который сразу после игры сказал журналистам:

— Уже сегодня наши мысли о матче со сборной Франции. Самая главная задача у нас — восстановить силы.

На следующий после победы над венгерской сборной день запись в дневнике я сделал довольно лаконичную, но, думаю, не требующую особых комментариев:

«В Мексике о нашей победе продолжают говорить и писать. Хвалят! В команде все по расписанию: зарядка, завтрак, теория. Все хорошо, все хороши. Но что-то во мне самом сломалось. Может быть, возраст? Как-то сразу пропали желание и жажда играть, которые я ощущал еще вчера утром, когда настраивался на игру. Все, видимо, потому, что не поставили меня в состав: «Не готов к игре». Но к какой игре? К игре на чемпионате мира вообще или только к игре с венграми? Этого я так и не понял. Впрочем, стоп! Надо взять себя в руки: чемпионат продолжается…»

Накануне нашего второго матча руководитель советской спортивной делегации Н. И. Русак зачитал нам телеграмму от М. С. Горбачева. Михаил Сергеевич поздравил команду с хорошей игрой в стартовом матче, подчеркнул, что в этой игре команда достойно представила советский футбол на чемпионате мира.

На матч с Францией — с нашим самым опасным соперником в подгруппе! — сборная СССР вышла в том же составе, что и в игре со сборной Венгрии: Дасаев, Ларионов, Кузнецов, Бессонов, Демьяненко, Яремчук, Алейников, Яковенко, Заваров, Рац, Беланов. Игра проходила в городе Леоне, в полдень, когда столбик термометра поднялся выше 30 градусов.

У меня сложилось такое впечатление, что французы нас немного побаивались еще до матча. А во время игры это ощущение не прошло: сборная Франции играла осторожно, отряжая в оборону почти всю команду. Первый тайм закончился безрезультатно. А во втором — после красивого и точного удара Васи Раца (в «девятку»!) мы повели в счете — 1:0. Правда, были впереди недолго. Фернандес, который, на мой взгляд, выглядел на поле одним из самых острых и полезных игроков сборной Франции, минут через семь-восемь после гола Раца забил ответный мяч в ворота Дасаева. Наши ребята, и это почувствовалось, немного, как мы говорим, «подсели». 1:1.

Когда до конца игры оставалось минут тридцать, я заменил на поле Сашу Заварова. У него было сложное задание: всякий раз, когда мяч попадал к Мишелю Платини, который вел всю игру французской сборной, Саша сразу же бросался к нему, перекрывая возможные направления пасов капитана сборной Франции. Ближайшие к Заварову партнеры Рац и Яковенко помогали ему в нейтрализации игры выдающегося мастера французской сборной. И Платини, думается, так и не получил во встрече с нами столь желанный для себя оперативный простор…

Судя по отзывам комментаторов и журналистов, в матче с французами мы не только поделили поровну с соперниками голы и очки, но и симпатии зрителей. Это уже было приятно: ведь мы встречались с чемпионом Европы!

После матча со сборной Франции я испытывал довольно сложные чувства. Несмотря на то, что играл меньше тайма, на разборе, как мне показалось, от Лобановского мне за ошибки досталось больше всех. Конечно, подобные «резюме» тренера не улучшают настроения футболисту (особенно на чемпионате мира!). Но запись в тот день в дневнике заканчивалась вполне оптимистично: «…Неужели уже списывают? Думаю, рано. Меня голыми руками не возьмешь!»

В дни между играми в нашей сборной все шло своим чередом: зарядка, теоретические занятия, тренировки. После обеда обычно мы отдыхали, но тренеры настоятельно советовали: «Никому не спать!» Это должно было помочь нам перестроиться на непривычный для нас часовой пояс, к тому же — выдержать игровые нагрузки днем, в самый солнцепек.

Первые дни пребывания на чемпионате мы охотно смотрели телевизор: футбол почти по всем каналам. С утра и до вечера! А в перерывах — сплошная реклама с участием звезд мирового футбола. Больше всего на телеэкране мелькали лица Диего Марадоны, Мишеля Платини и особенно Уго Санчеса. У го в те дни был вообще самым знаменитым мексиканцем. Мне даже показалось, что Санчес в первую неделю чемпионата появлялся на телеэкране чуть ли не каждый час. Особенно после победы мексиканцев со счетом 2:1 в стартовом для них матче со сборной Бельгии. Между прочим, после первого забитого гола в ворота бельгийцев Санчес на радостях что есть силы зафутболил мяч на трибуну. Популярный мексиканский игрок тут же за это получил от судьи желтую карточку. Но когда он сам забил второй гол, У го сделал сальто (этот всплеск эмоций арбитр ему простил!).

Санчес вместе со своей командой и популярным мексиканским певцом Карлосом де Лос Кобосом по телевидению и по радио распевали очень модную в те дни песню «Зеленая волна» (созвучно с зеленой формой мексиканской сборной!). Неутомимый У го частенько приветливо улыбался нам с экрана, явно выражая свое удовольствие от глотка кока-колы. Реклама есть реклама…

Наступил день нашей третьей игры на чемпионате. Соперник — сборная Канады. Когда Лобановский после завтрака пригласил меня зайти к нему, я даже несколько опешил от неожиданности. Он сказал, что я играю в стартовом составе. Спросил: как я к этому отношусь? Потом в своем дневнике об этом нашем «собеседовании» с тренером появилась такая строчка: «Сплошные нервы! Снова надо своей игрой что-то доказывать». Ведь мы, «второй состав», специальной подготовки к игре с канадцами не вели. Даже накануне матча у нас было две тренировки в день. Поэтому я и не ожидал, что буду играть в стартовом составе.

Наш состав на матч с канадцами удивил не только многих из нас, игроков сборной, но и, как мы потом об этом читали, произвел подлинную сенсацию среди журналистов. Для семи футболистов сборной СССР это была первая игра на чемпионате мира! Можете себе легко представить состояние этих парней, большинство из которых вообще дебютировали в играх такого ранга. Ребята очень нервничали. Отсюда, вероятно, и сам матч получился для нас каким-то нервным, маловыразительным, а победа со счетом 2:0 (один гол на 58-й минуте забил я, второй на 75-й — Заваров, заменивший меня на поле через две-три минуты после того, как я открыл счет) в общем-то казалась вымученной ценой больших усилий. Хотя соперник был явно ниже нас по классу.

…В тот день, когда мы проиграли матч 1/8 финала сборной Бельгии, я не сделал в своем дневнике никаких записей.

У меня было такое состояние, что даже рука не поднималась что-то писать…

В порядке отступления, пользуясь обилием публикаций из Мексики, с целью наиболее объективной оценки этого момента, постараемся восстановить события на стадионе «Леон», где проходил матч СССР — Бельгия. Судя по предварительным комментариям, мало кто из специалистов сомневался, что советская команда одолеет сборную Бельгии. Да и сам тренер бельгийцев Ги Тис накануне игры говорил журналистам, «…что главной целью его команды будет остановить «каток» советских футболистов, вести коллективную защиту, не оставляя свободных зон».

Наша сборная вышла на матч в том же составе, в каком она начинала встречи со сборными Венгрии и Франции. Только травмированного защитника Ларионова заменил Баль. Основное время закончилось со счетом 2:2. А в дополнительном бельгийцы забили в ворота Дасаева еще два мяча, а пропустили в свои лишь один. Отметим, что все три мяча в ворота бельгийского вратаря Пфаффа забил Игорь Беланов.

— Мы чувствовали, что начало будет тяжелым, — сказал на послематчевой пресс-конференции тренер бельгийцев Ги Тис. — Поэтому мы отошли назад, чтобы отстоять свои ворота. Когда же пропустили гол, решили, что терять нам нечего.

Лобановский был краток:

— Во встречах на таком уровне побеждает тот, кто допускает меньше просчетов. К сожалению, в нашей команде некоторые игроки допустили грубейшие промахи.

Пресса с особым интересом комментировала матч № 38: СССР — Бельгия. По словам обозревателей, он стал одним из самых драматичных и напряженных из всех 38-ми матчей, прошедших до этого дня на мексиканских футбольных полях. Команду, которая выбыла из борьбы, дружно… хвалили, считая, что, в основном, советским футболистам победить бельгийцев помешал судья из Испании В. Санчес. Об этом писалось и говорилось немало. Приведем лишь один комментарий далеко не симпатизирующей нашей стране программы Би-би-си-1:

«Сборная Бельгии с помощью бокового арбитра выиграла один из самых драматичных матчей мирового чемпионата-86. Оба гола во второй половине поединка были забиты Шифо и Кулемансом из положения вне игры, что привело к дополнительному времени.

Советская команда выбыла из борьбы за титул. Но своей игрой она взорвала язвительный западный стереотип о том, что ее футбол носит оборонительный и грубый характер. Это был один из самых величайших матчей за всю историю чемпионатов мира, где русские в полном блеске показали всю свою мощь и мастерство. Они атаковали без устали 120 минут».

Впрочем, когда страсти поостыли, наши специалисты напомнили одну из главных футбольных заповедей: «Лишь судья в поле определяет, останавливать игру или нет».

Но только ли из-за судейских ошибок проиграла наша сборная? Вот мнения признанных в мире футбола авторитетов.

Бывший тренер западногерманской «Баварии» Дитмар Крамер:

— Все, что с таким трудом создавалось тренером и нападающими, было перечеркнуто линией защиты.

В прошлом звезда португальского футбола Эйсебио:

— …Ваши футболисты настолько увлеклись атакой, что забыли в решающий момент об обороне. Их атакующий порыв в матче с бельгийцами был прекрасен и понятен. Однако все в футболе должно быть гармонично. Невозможно выигрывать без крепкой линии защиты.

Бразильский полузащитник, чемпион мира 1970 года Альберто Ривелино:

— Только две сборные показали футбол, который меня поразил. Это команды СССР и Дании. Но лишь в отдельных матчах. Мне показалось, что в советской команде не было игрока, держащего нити игры в своих руках. Неутомимый Беланов рвался к воротам. Но кто снабжал его пасами? Вот и получилось: он работал большую часть матча вхолостую. Один в поле — не воин. Бельгийцы воспользовались этим. Можно и нужно ругать судей. Но важно помнить: в футболе побеждают не они, а футболисты.

Читая комментарий популярного в недавнем прошлом бразильца, мне подумалось, что в матче с Бельгией игроком, «держащим нити игры в своих руках», в нашей сборной как раз и мог стать Олег Блохин.

С его-то опытом и мастерством! Но он на поле так и не вышел. Ни в основном составе, ни на замену.

Я встречал наших «мексиканцев» в Борисполе, когда они прилетели с чемпионата мира. Блохин был хмурым, как дождевая туча. Понимая его состояние в те дни, беседуя с ним, я не стал касаться этой темы. Только год спустя, когда мы уже завершали работу над этой книгой, снова заговорили о мексиканской футбольной фиесте. И Олег дал собственную оценку выступлению нашей сборной. Он не претендовал на ее бесспорность. Просто высказал то, что было им выстрадано, пережито и осмыслено. Вернемся к его рассказу.

…Финальный свисток прозвучал как раз в тот миг, когда Игорь Беланов на полной скорости мчался с мячом к воротам сборной Бельгии. Но поздно… Матч проигран. Я видел, как Игорь упал на траву и затрясся в рыдании. А ведь именно он стал подлинным героем проигранного нашей сборной матча. Но в тот горький миг я вдруг подумал: «Чего сейчас плакать?! Лучше бы ты забил головой тот гол, когда попал в штангу». Да, если бы не штанга, счет мог стать 2:0, и матч, возможно, сложился бы по-иному. Впрочем, так можно рассуждать до бесконечности. Но такая уж, вероятно, футбольная натура, когда десятки раз прокручиваешь в памяти тот гол, который ты или кто-то из твоей команды не забил. Особенно если этот мяч мог изменить характер поединка.

После игры я зашел в раздевалку вместе со всеми. Разгоряченные и огорченные игроки, тренеры и другие члены нашей делегации вели далеко не лицеприятный разговор. В людях в тот момент говорили эмоции. Я сразу поспешил из раздевалки: больно и горько все это было наблюдать. «Вот и все, — подумал я в тот момент. — Чемпионаты мира для меня закончились».

…Мы улетали из Мексики в самый разгар XIII чемпионата мира. Можете легко себе представить мое состояние: чемпионат несбывшихся надежд. В аэропорту Мехико ко мне вдруг подошел Лобановский. Вероятно, по выражению моего лица он понял мои терзания.

— Олег, что с тобой? — спросил Валерий Васильевич. — Вид у тебя какой-то грустный. Не заболел?

Я понимал, что у него на душе ничуть не светлей, чем у меня. И все-таки не сдержался.

— Эх, Василич, неужели нельзя было все-таки дать мне мой шанс?! — бросил я.

Лобановский пристально на меня посмотрел. В глазах его в тот момент я увидел столько грусти, что даже пожалел о своем вопросе. А Лобановский, немного поразмыслив, тихо сказал мне:

— Может быть, ты и прав…

Уже после возвращения домой, множество раз прокручивая в памяти события мексиканского чемпионата, я пытался его осмыслить, дать собственную оценку всему, что произошло с нашей сборной. Да, команда показала яркую игру, но заняла лишь 10-е место. Успех или неудача? Интересно, что такой вопрос корреспонденты «Комсомолки» задали Марадоне. «Представляю, — сказал он, — что бы с нами сделали аргентинские болельщики, если бы мы показали красивую игру, но заняли только десятое место…» Во многом я с ним согласен: критерий оценки выступления команды на чемпионате мира — результат!

Что же нам помешало выступить лучше? Вот каковы мои соображения на этот счет.

В Мексику вылетала единая команда — 22 игрока. Все были равны. Первый матч — громкая победа! На игру с Францией у нас тот же состав, а против канадцев на поле вышла словно бы сборная СССР-2. Невольно пошло разделение на «основу» и «золотой запас». И не стало уже той единой команды из 22-х игроков, которая прилетела в Мексику…

Уже возвратившись домой, я читал, что Котэ Махарадзе в своем репортаже о матче сборных СССР и Венгрии в конце игры заговорил с юмором, «словно пытался подсказать нашим игрокам не увлекаться забиванием мячей, дабы самих себя в дальнейшем не сбить с толку таким результатом».

Шутки шутками, но после наших 6:0 и поражения сборной Бельгии от Мексики — 1:2 (а мы этот матч смотрели по телевизору, и, судя по разговорам в команде, бельгийцы «не произвели впечатления») психология, думаю, сделала свое дело. Я даже записал в дневник: «Рано ликовать, ребята! Надо быстрее опускаться на землю…» А разделение на два состава, видимо, чисто в психологическом плане, как говорят телевизионщики, довершило «срыв изображения» у многих партнеров по сборной. В результате иные футболисты из «первого состава» переоценили себя и явно недооценили бельгийцев.

Впрочем, это только лишь мои соображения, и я вовсе не претендую на абсолют. Допускаю, что собственное суждение вполне могло сформироваться у меня и под влиянием каких-то личных переживаний, о которых я рассказал откровенно, ничего не утаивая. Но и эти переживания тоже, думаю, помогут читателю меня понять. Понять и простить мне «обиды» на Лобановского. Я ведь рассуждал со своей позиции игрока, быть может, забывая, что я только один из 22-х. А у него была собственная позиция — главного тренера сборной СССР! Такая должность в стране только одна. И ох как, должно быть, непросто было принимать окончательные решения этому главному человеку в сборной. Особенно если вспомнить, что возглавил он команду, когда, образно говоря, билеты в Мексику были уже заказаны…

Мы возвращались из Мексики, переживая неудачу поражения, но вспоминая вдохновенную игру команды, которая почувствовала, что может вести борьбу на равных с любым соперником. На страницах наших газет и журналов приятно было читать теплые слова, сказанные простыми болельщиками в адрес тренеров и футболистов сборной Советского Союза, которая заставила говорить о себе мировую прессу. Вспоминаю лишь одну из многочисленных доброжелательных телеграмм тех дней. Они шли на наш адрес, когда мы еще были в Ирапуато. Но я ее читал уже дома, на страницах «Известий». Телеграмма пришла из Одессы за подписью тогдашнего тренера «Черноморца» Виктора Прокопенко и двух капитанов дальнего плавания — Героя Социалистического Труда Кима Голубенко и Виталия Сокура: «Дорогие друзья, вы возвращаетесь домой пока без медалей, но с большим достоинством!»

Не скрою, такое согревает душу игрока. И хочется поскорее делом — своей игрой на поле! — порадовать наших болельщиков, доказать им (и себе!), что они не напрасно верили в команду. В тот же год мексиканской страды, но уже осенью, нам, думаю, удалось оправдать доверие наших поклонников: сборная уверенно провела все матчи в отборочном турнире чемпионата Европы. Причем, снова встретившись со сборной Франции, одержала уверенную победу (2:0) над чемпионами континента не где-нибудь, а в Париже, на стадионе «Парк де Пренс»! Французская пресса назвала эту игру «триумфом советских футболистов».

…Очень трудный для нас сезон-86 мы закончили как никогда поздно — 7 декабря. Журналисты подсчитали, что это был 282-й день чемпионата Советского Союза. На Республиканском стадионе в Киеве, победив московских одноклубников со счетом 2:1, мы вновь завоевали золотые медали чемпионов. Мое родное «Динамо» стало 12-кратным чемпионом страны! В холодный декабрьский вечер, вконец измотанные сезоном и напряженнейшей 90-минутной борьбой последнего матча, мы протрусили круг почета по дорожке родного стадиона, до отказа заполненного в этот день. И стотысячное «Молодцы!», проводившее нас в темный тоннель, ведущий в раздевалку, еще долго стояло в ушах, согревало душу теплом и новой надеждой.

В последний раз прервем рассказ Блохина об этом, быть может, самом трудном для него сезоне и дополним его словами капитана киевского «Динамо», заслуженного мастера спорта Анатолия Демьяненко:

— Олег Блохин в сезоне-86 сыграл в чемпионате 27 матчей и забил только два мяча. Но когда его не было на поле, вот тогда мы и понимали, что значит его присутствие. К этому футболисту — особое уважение со стороны всех. Трудно оценить все, сделанное им для прославления советского футбола. Как трудно представить, что стоит за этими цифрами: 416 матчей и 207 забитых голов в чемпионате страны! Олег — настоящий подвижник, полностью отдающий себя футболу, игре. Знаю, как он устал, сколько вынес ударов по ногам, сколько травм, но желаю и прошу его, чтобы еще потерпел…

Больше двадцати лет я играю в футбол. Тренировки, перелеты, переезды, матчи, голы, промахи, победы, поражения, радости, огорчения, травмы… Не удивительно, что на встрече с болельщиками мне часто задают один и тот же вопрос: «Не устаете ли вы от футбола?» Помню, задали его и на встрече с рабочими в комбинате печати «Радянська Украпна».

Мне хотелось ответить людям искренно. Иногда устаю. Особенно когда наслаиваются тренировки, перелеты, игры. Не успеваешь восстанавливаться и выходишь на поле без огонька, без вдохновения и вместо азартной игры просто выполняешь определенную работу. Конечно, изо всех сил превозмогаешь себя, но… В такие минуты, честно говоря, футбол не мил. Но это частности. А если по большому счету, я ведь люблю футбол, а разве можно устать от любви? Футбол — мои радость и горе. Футбол — моя жизнь, в которой я отстаиваю свое право на гол. И всякий раз гоню от себя мысль, что с этим рано или поздно надо расстаться…