Итак, поезд тронулся, и через два-три часа мы уже были в Шяуляе, который, увы, встретил нас очень недружелюбно. Дело в том, что, как только мы стали покидать свой вагон, над железнодорожным узлом появились немецкие бомбардировщики и безнаказанно, как на полигоне, не встречая никакого огневого сопротивления, бомбили узел. Как мы остались живы, я объяснить не могу. Все мои лейтенанты со своим скарбом были рядом со мной. Я впервые в жизни не в кино, не в газетах увидел немецкие бомбардировщики с черными крестами в желтом обрамлении.
Бомбили они беспощадно и закончили пулеметно-пушечным обстрелом площади вокзала.
Тогда и даже сейчас я испытывал и испытываю большое недоумение. Где же наши средства противовоздушной обороны, почему наших истребителей нет в воздухе? И много-много других почему.
Но время требовало моих действий, и я действовал. Долго искал, но все-таки нашел военного коменданта станции Шяуляй. На это ушло несколько часов. Когда я, наконец, обратился к коменданту, то оказалось, что он ничего не знает. Единственное, что он мне пообещал, — это то, что через час-полтора к Шяуляю подойдет бронепоезд, идущий в распоряжение командующего 8-й армии генерал-майора Собежникова и с ним можно будет отправиться в штаб армии. Обстановку на границе он не знал. Мне оставалось только ждать. Однако у меня команда лейтенантов.
Разобравшись в обстановке, я вскоре обнаружил недалеко от вокзала помещение штаба
11-го стрелкового корпуса, который накануне убыл в летние лагеря в районе Каунаса. В штабе корпуса был какой-то сержант, и я договорился с ним о временном размещении в нем моей команды.
Около 16 часов дня на станцию прибыл бронепоезд, с которым я немедленно отправился. Командир бронепоезда — капитан-танкист, убедившись, что я действительно старший лейтенантской команды, — согласился меня взять с собой на двухколесном мотоцикле для поездки на поиски штаба 8-й армии.
В это время немецкая авиация стала опять бомбить железнодорожный узел, в том числе бронепоезд. Однако внезапный огонь зенитных пулеметов бронепоездов заставил немцев бомбить менее прицельно. Мы же с капитаном в промежутках между бомбовыми разрывами на мотоцикле помчались по дороге Шяуляй — Паунче в поисках штаба 8-й армии.
Время было где-то между 16 и 17 часами, уже 22 июня. По пути мы неоднократно подвергались налетам авиации, несмотря на то что по этой асфальтовой дороге, кроме нашего мотоцикла, ничего не двигалось. Видимо, все — транспорт и войска — двигались по лесным и полевым дорогам.
Проехав на мотоцикле 35–40 километров, мы остановились на опушке леса, где двигалась группа связистов, протягивая кабель. На наш вопрос: где штаб армии — они, подозрительно посмотрев на нас, ответили, что ничего не знают, что вот уже десять километров они тянут связь в противоположном от нашего движения направлении. Связисты быстро удалились, и мы, сориентировавшись по карте, приняли решение двигаться в сторону фронта по просеке в лесу, где проходил телефонный кабель. Вдруг к месту нашего нахождения подошла легковая машина, из нее вышел молодой, высокий, красивый полковник-танкист и также стал спрашивать, где штаб 8-й армии.
Спустя 15 лет, когда я был командиром механизированного полка, полковником, ко мне прибыл первый заместитель командующего войсками ПриВО генерал-лейтенант Василий Митрофанович Шатилов[Шатилов Василий Митрофанович (17.02.1902— 16.02.1995) — Генерал-майор, Герой Советского Союза (29.05.1945). В Красной армии с 1924 г. В
1928 г. окончил Тифлисскую пехотную школу, в 1938 г. — факультет моторизации и механизации Военной академии имени М.В. Фрунзе. Участник похода советских войск на Западную Украину и Западную Белоруссию 1939 г. В начале войны — начальник штаба, командир 196-й стрелковой дивизии. С августа 1942 г. по апрель 1944 г. — командир
182-й стрелковой дивизии. В мае 1944 г. назначен командиром 150-й стрелковой дивизии, которой командовал до конца войны. С 21 апреля 1945 г. 150-я стрелковая дивизия (79-й стрелковый корпус, 3-я ударная армия, 1-й Белорусский фронт) сражалась на улицах Берлина, участвовала в штурме Рейхстага. К исходу дня 1 мая подразделения дивизии овладели Рейхстагом и водрузили на нем дивизионный штурмовой флаг, который затем стал Знаменем Победы.] (в 1945 году его дивизия штурмовала Рейхстаг), и я ему об этом рассказал. А он в ответ: «А ты знаешь, кто это был? Это был командир танковой дивизии полковник Черняховский Иван Данилович[Черняховский Иван Данилович (16.06.1906–18.02.1945) — советский военачальник, генерал армии (1944), дважды Герой Советского Союза (1943, 1944). В рядах РККА с 1924 г. Военное образование получил в Киевской артиллерийской школе (1928) и Военной академии механизации и моторизации РККА (1936). До войны служил в танковых войсках, командир батальона, полка. С марта 1941 г. командовал 28-й танковой дивизией в Прибалтике. Проявил себя талантливым военачальником и сделал одну из самых быстрых карьер в РККА: командовал 18-й танковым корпусом (июнь-июль 1942), 60-й армией (июль 1942 — апрель 1944), 3-м Белорусским фронтом (с апреля 1944). Самый молодой генерал армии за всю историю Советской армии. Смертельно ранен во время обхода позиций 18 февраля 1945 г. в районе города Мельзак в Восточной Пруссии.] , будущий генерал армии, командующий 3-м Прибалтийским фронтом».
Уже стемнело, когда мы, поплутав по множеству просек, наконец-то выехали в район командного пункта 8-й армии, который был расположен в лесу, в 50–60 километрах западнее Шяуляя.
