Эта история произошла в девяностые годы прошлого столетия. Наступал закат той поры, когда можно было из-за кордона привезти кучу всякого барахла, не заплатив при этом на родной границе ни копейки. Начали один за другим приниматься законы, вводящие ограничения по ввозу коммерческих партий товаров. При этом огромная масса подвижников, обозванных на родине обидным словом "челноки", мириться с тем, что придется помимо всяких бандитов и крыш, отдавать свое кровное еще и государству никак не желало. Все прекрасно понимали, что платить все равно заставят, но стремились всячески отодвинуть этот срок. Вот и начали стремительно появляться разнообразнейшие способы, которые могли бы предоставить эту возможность.
Звонит мне как-то приятель, имевший небольшую фирмочку, помогающую пересечь границу и оказаться в тех самых райских кущах, где всякого товара - глаза бы в кучку собрать, чтоб не разбежались, и чтоб не выплакать их от радости, когда перед тобой ценники начинают мелькать. Так вот звонит он мне и говорит:
- Слушай Толя, - Анатолий это я, значит, - есть интересный вариант.
Когда в те времена говорили, что есть интересный вариант, то в первый момент ты начинал думать, на чем это тебя в очередной раз кинуть хотят, и соображать, как от этого отбояриться, чтобы человека при этом не очень обидеть своим отказом.
Однако вариант, предложенный приятелем, показался мне достаточно разумным и я сразу же подписался и не только за себя, а и еще за трех человек, которые мне доверяли.
Суть предложения заключалась вот в чем. Некая частная литовская авиакомпания, имевшая один старенький ТУ 134, на котором они осуществляли чартерные коммерческие рейсы обычно в пределах границ бывшего Союза, разработала следующий вариант. В Москву из Вильнюса прибывает рейс, как международный, затем он летит, уже как внутренний, в Минск, в Белоруссию, с которой у России имеется соглашение о безвизовом и бестаможенном пересечении границы. В Минске пассажиры проходят пограничный и таможенный контроли с соответствующими отметками в паспортах, а затем продолжают полет в Стамбул, но уже международным рейсом. Возвращение на родину должно происходить точно так же. Самое главное приятель оставил на закуску. Оказывается таких рейсов уже было осуществлено несколько и все они закончились успешно.
И вот мы в Шереметьево уселись в кресла заполненного авиалайнера, и он направился в Минск. Поразительно, но без каких-либо проблем мы прошли и таможню и границу. Прошло каких-то десять минут и мы опять сидели в авиакреслах с отметками в краснокожих паспортинах о пересечении государственной границы. Правда в самолете пассажиров оказалось значительно меньше, чем ранее, остальные были, наверное, добросовестными плательщиками налогов, прельстившимися низкой ценой на билеты и оставшимися в Минске.
Через три дня в терминале аэропорта имени Ататюрка, который турки специально отвели для наших соотечественников, высилась огромная гора багажа на наш рейс.
Самолет был с двумя салонами с трапом точно между ними. Это облегчило загрузку лайнера. Первый салон был забит коробками и мешками до самого потолка, экипажу оставили только небольшой прополз на самой верхотуре, для чего пилотам, и всем тем, кто в кабине должен находиться, надо было, встав на кресло уже во втором салоне, взобраться на эту гору и по-пластунски преодолеть расстояние до своих рабочих мест. Пассажиры расселись во втором салоне. Багажа оказалось так много, что часть его пришлось выставить в проход между сидениями во втором. Поэтому, когда приспичивало выполнить некоторые физиологические потребности, начали возникать проблемы. Добираться до туалета приходилось по подлокотникам кресел.
Когда мы сели в Минске для дозаправки самолета и выполнения таможенных процедур, нас неожиданно не выпустили из самолета, и без всяческого оформления отправили прямо в Москву. Мы приветствовали это как удачное завершение нашей эпопеи, а зря. Оказалось, что когда самолет подлетел к Москве, экипажу сообщили, что разрешение на посадку в Шереметьево ему не дают. Затем оказалось, что его нам не дают и в других воздушных гаванях столицы, а вежливо предлагают возвращаться обратно в Минск. Все было бы ничего, но оказалось, что нас в Минске не дозаправили, и топлива вернуться туда может не хватить. Пришлось летать для полной выработки горючего около часа, после чего самолет пошел вниз. Оказалось, летчик запросил экстренную посадку, ее разрешили во Внуково. Сели нормально, но самолет укатил в дальний угол аэропорта.
Подкатил трап, выполз пилот, который быстренько на него перебрался, люк закрылся, и летчик уехал в службу обеспечения безопасности полетов, где ему объяснили, что рабочий день заканчивается, поэтому до утра никто нашу судьбу решать не будет, а из самолета нас не выпустят. Это было бы полбеды, плохо другое - горючее кончается, скоро двигатели придется вырубить, вентиляция перестанет работать, так что задыхайтесь дорогие авантюристы. А, ведь за окнами июль в самом разгаре, жарко то есть. Объявил нам все это летчик по своему громкоговорителю и двигатели заглушил. Духота наступила стремительно, мы начали молить, чтобы люк приоткрыли хоть чуточку, бесполезно. Минут через двадцать, в конце нашего салона какой-то женщине стало плохо. Вопли начались такие, что летчик опять выполз из своего укрытия, почему укрытия, спросите вы, да потому, что в его адрес неслись такие слова, которые неприлично произносить даже в портовых кабаках, и он просто-напросто начал опасаться за целостность своей шевелюры и кожного покрова. Девушку на руках бережно переместили к открытому пилотом люку и положили ее там. Через несколько минут подкатила машина с мигалкой и надписью "Скорая неотложная помощь", а следом за ней и трап.
Так вот как только девушку спустили на землю, на трапе, а затем и на земле оказалась целая куча народа, ну и наша компания, разумеется, тоже. Редко мне приходилось так наслаждаться раскаленным, пыльным, пахнущим бензином, отработанным маслом и еще не знаю чем, воздухом, как тогда. Летчик попросил нас по-хорошему зайти в самолет, но куда там, мы кайфовали.
Прошло минут двадцать как к самолету на большой скорости подлетели два автобуса и оттуда вывалились закамуфлированные с ног до головы, в черных шапках, натянутых на лицо с прорезями для глаз, какие-то люди с автоматами в руках, и начали нас молча теснить к трапу.
Позднее в кино мы все успеем насмотреться на то, что потом народ метко обзовет "маски-шоу", но тогда это было так неожиданно, и потом извините, одно дело, лежа на диване с кружкой пива в руках, наблюдать эту картину на телеэкране, а другое чувствовать неотвратимость того, что может произойти, когда на тебя, кто-то большой напирает своим крупом, и автоматом легонько так направляет в нужную ему сторону. Повторяю, все это происходило в абсолютной тишине. Большинство из нас сгрудились уже около трапа, когда какой-то обколотый татуировками со всех сторон, слегка "под градусом", здоровенный такой парень вдруг разорвал свою майку, и подставил грудь прямо под ствол автомата с диким криком:
- Ну, что, стреляй, падла, я домой в Россию прилетел.
Тишина стала оглушительной. Из-за плотной цепи автоматчиков показался офицер, который громко спросил:
- Так вы что свои, русские? А нам сказали, что какие-то террористы захватили самолет и пытаются вырваться с летного поля. Рассказывайте, что случилось.
Минут через пять он доложился по рации своему начальству, немного подождал, выслушал команду и довел ее до нашего сведения:
- Сейчас сюда подъедут тележки с грузчиками. Вам дается час времени на освобождение летного поля. Как только стемнеет, на поле не должно остаться никого и ничего.
Он отдал команду, повернулся и пошел к автобусу, следом за ним шли солдаты. Маски они сняли и дышали полной грудью, по-видимому, не так и приятно в жару быть в полном вооружении, да еще с этим чулком на голове.
Ну, а что же мы? Мы начали разгружать самолет и делали это настолько стремительно, что когда появились грузчики, почти весь багаж был уже на земле. Конечно, никакой таможни и границы мы не проходили, и дома долго валялся паспорт без отметки об обратном пересечении границы.
