Отступление о сексуальном просвещении

   Тогда, в 12 лет, в любовных и тем более сексуальных отношениях я не понимала ровным счетом ничего. В определенном смысле известная фраза о том, что в СССР секса не было, а была лишь любовь, имела под собой почву: мы воспитывались, как в монастыре, в полном неведении, и мечтали о любви возвышенной. Конечно, в моем классе были девочки, которые кое-что знали. Мы, целомудренные и несведущие, настроенные романтически (у меня в тетрадочке с цитатами были записаны слова Чернышевского "Умри, но не давай поцелуя без любви") называли их "мальчишницы" и ставили ниже себя. Не у них же спрашивать, как дети рождаются. Но и полученные от близких подруг, эти сведения казались слишком вульгарными.

   В шестом или даже седьмом классе моя самая близкая подруга Верка Лурье решила меня просветить. Сама она узнала на год раньше, но таила эту страшную тайну в себе. У Верки была замечательная семья. Они жили тут же, в Армянском переулке, практически в отдельной квартире, где я часто бывала. Путь лежал через двор, мимо подвалов, принадлежавших винно-коньячному тресту "Арарат", где всегда стоял сильный и специфический запах. Попутно замечу, что армяне активно придерживались постоянного и непрерывного присутствия в своем переулке. Здесь жило множество армянских семей (у нас в классе учились три их представительницы - моя уже упомянутая подруга Нета Костанян, Таня Бабаян и Инна Казарян). Кроме угодий "Арарата", в переулке располагалось Армянское поспредство, которое в настоящее время чрезвычайно расширило свои владения, отобрав роскошное здание Лазаревского Института у квартировавшего там долгие годы Института Востоковедения.

   Семья у Верки была полная, полноценная, старорежимная: бабушка-дедушка, папа-мама, тетя и младший брат. Даже домработница имелась.

  В квартире стояло прекрасное дореволюционное пианино с бронзовыми канделябрами, к чаю подавался старинный сервиз. Но главным предметом в доме, составившим счастье нашего несчастливого детства, оказался патефон с пластинками, привезенный дедушкой из Ирана, где он работал в советском поспредстве перед войной.

   Патефон фирмы Колумбия вместе с пластинками в специальном ящичке принадлежал другой жизни и отличался от советского патефона примерно так же, как пульмановский вагон отличается от нашего общего. Предмет роскоши и комфорта. Много блестящих деталей. Тяжеловесная добротность, свойственная красному дереву. На внутренней стороне крышки изображен обаятельный пес у граммофонной трубы и написано: Голос моего хозяина. И каких только голосов не было на этих пластинках! Шаляпин, Собинов, Гали Курчи, Жозефина Бейкер...Какие оркестры с классической музыкой! Лучшие пианисты мира. Полузапретное (потому что еврейское культовое) сочинение Макса Бруха "Кол Нидрей" . И, конечно же, сладостные танго, лукавые фокстроты, экзотическая румба...Все вечеринки в старшие школьные годы, которые всегда собирались у Верки, были связаны с этой музыкой. И все танцульки у нее же на даче в Пушкино...

   Веркин отец Леонид Лазаревич, красивый, умный и серьезный, работал в Горстройпроекте главным конструктором, маму Басю Мироновну, экономиста, мы с Веркой побаивались, настолько она была строга. И вот, когда Верка популярно мне объяснила, какие действия родителей предваряют зачатие ребенка, да еще и воспроизвела непристойный жест, какой не раз прежде приходилось видеть у хулиганов-мальчишек на улице, я, естественно, ей не поверила. Самым мощным моим контр-доводом был вопрос: Неужели твои родители могли бы заниматься этими глупостями?!

   А между тем проклятый пубертат неотвратимо надвигался, и плоть требовала комментариев. Мы искали их в книгах открытого доступа, весьма немногочисленных, надо сказать. "Суламифь" Куприна, "Исанка" Вересаева, "Жизнь" Мопассана, да Сказки тысяча и одной ночи. Выискивали по строчкам, перечитывали и запоминали наизусть: "И он забил снаряд, и пушка выстрелила. И он увидел, что она - не сверленая жемчужина..." Боже, какое смятение от этих поэтических тропов и недоговоренностей! И все равно: попробовать не хотелось. То есть, невозможно было себе представить, с кем, при каких обстоятельствах могло бы захотеться. Только по великой и обоюдной любви! А что такое любовь? Когда в тебе увидели и оценили именно ТЕБЯ, твою индивидуальность, твой внутренний мир. Увидели - и не захотели расстаться. Поэтому так обижала анонимность первых знакомств и отношений: ведь на твоем месте могла оказаться любая другая. Особенно, если ты не красива и не можешь поверить в любовь с первого взгляда.