Техникум. 1980-1983 годы - 9

Техникум 8. Подработки

Жить в нашем лесном общежитие на третьем курсе стало значительно легче и интереснее, чем в первый год обучения. Больше никто не навязывал нам свои порядки, появилась свобода выбора времяпровождения. В выходные общежитие так же становилось безлюдным, так же наполняясь шумными студентами к концу выходных, когда все студенты возвращались с мамкиными деньгами и продуктами. Большинство тут же приступали к расходованию денег и продуктов, запуская выпивочно-закусочный процесс.

Кстати сказать, было несколько человек, которые жили не на родительские деньги, а зарабатывали на жизнь сами. Оказалось, что в нашем общежитии были студенты, которые учились и работали в кочегарке. Конечно, они посещали не все занятия, пропуская их в день работы в свою смену, но учились они именно на дневном отделении. На их посещаемость в техникуме закрывали глаза, зато эти парни были уже самостоятельны и имели полное право выпить и закусить на свои заработанные.

Были такими же самостоятельными и некоторые девушки. На последнем курсе я узнал, что деньги во время учёбы зарабатывала одна из студенток в нашей группе. Татьяна подрабатывала секретарём в заочной учебной части всё то время, пока училась.

Хотя основная масса студентов жила на родительские деньги, парни, отслужившие армию, искали и находили разные подработки. Летом появлялась возможность заработать всем желающим. Возле многих частных домов были садовые участки, которые требовали физического труда. Много было и ремонтно-строительных работ. Особо удачливые могли хорошо заработать в отдельные дни. Вот один из таких рассказов:

- Нашли мы заказ на покраску крыши. Там всех дел было часа на два, оценили мы эту крышу в 150 рублей. Пришлось тянуть резину, делать вид, что старательно красим, а то каждому, а мы вдвоём были, за два часа по 75 рублей, это жирно будет!

- Ничего себе! А хозяева стразу согласились?

- Да без проблем! Проблемы у нас потом были, с местными. Мы, оказывается, им цену сбили. Они за такую крышу меньше чем за 250 рублей не брались.

Два раза и мне довелось поработать в то лето на городских дачников. Игорь искал напарника и предложил мне подработать. Игорь заранее предупредил:

- Я один дом знаю, там хозяин с Урала приехал. Он директором работал, денег у него много. Ты молчи, а я буду о ценах сам разговаривать.

Пришли мы к тому дому, напросились на подсобные работы. Часа через два работу сделали и попросили рассчитаться. Вышел сначала молодой парень, сын хозяина. Игорь запросил каждому по 25 рублей.

- Да вы что, ребята! – стал возмущаться сын хозяина, лет сорока, - я в институте работаю, учёную степень имею, такие деньги за несколько дней получаю, а вы за два часа работы хотите получить!

- Да-а-й им, - доброжелательно растягивая слова, сказал появившийся владелец этого дома, довольно тучный, но ещё крепки мужчина, лет шестидесяти - ребята хорошие!

С недовольным видом сын хозяина порылся в карманах и отдал нам требуемую сумму.

- Игорь! А не многовато ты с них запросил? – мою душу стали царапать сомнения.

- Это просто сынок у него жадный. Другим, знаешь, сколько они платят? Вот, например, сварщик к ним каждый день приходит. Час поковыряется, чуть-чуть что-нибудь сделает, а ему столько же платят за этот час, сколько нам обоим заплатили.

В следующий раз пошли с Игорем наудачу, не имея предварительных заказчиков, но халтуры нигде не было. Подвернулась одна бабулька. Ей требовалось огород перекопать, но денег у неё ожидаемо было мало. Она пообещала заплатить по 5 рублей каждому и накормить. Пришлось согласиться на эти условия. За два часа вскопали ей участок, который, с её слов, был пять соток. Земля была как пух, Игорь копал одними руками. Я копал медленнее, потому что копал как обычно, втыкая лопату ногой.

Потом она захотела, чтобы мы ей окопали яблони. Я высказался о вредности такого окапывания для корней яблонь, что вызвало у неё интерес и она стала со мной советоваться по садово-огородным делам. Когда всё, что требовалось, переделали, пошли в дом обедать. Хозяйка накрыла небогатый стол, но вытащила несколько начатых банок с вареньем.

- Кушайте, у меня тут три сорта варенья. Я сама его варила! А вот это из чего, попробуйте угадайте?

В сиропе, по вкусу напоминающему мёд, плавали розовые брусочки фруктов. Я тогда угадал. Это было варенье из одуванчиков, а брусочки, как рассказала хозяйка, были нарезаны из яблок. Но самое интересное случилось на следующий день.

Разочарованные маленьким заработком, мы на следующий день остались в общежитии. Вечером ребята из другой группы нас нашли и поведали, давясь от смеха:

- Мужики, вы вчера у бабушки вот в таком доме работали? Она вас очень хвалила! Как она описала, явно это были вы?

- Ну, были мы там вчера. Сегодня не пошли, мало платит. А чего вы ржёте?

- Так мы тоже там сегодня работали. Бабушка заплатила по 5 рублей и повела кормить. Когда на стол накрывала, посетовала, что вчера было три сорта варенья, но один хороший мальчик в очках, «а это был я, как вы, читатель, можете догадаться), два сорта варенья съел, поэтому им она может дать только варенье в одной банке.

Ребята не могли удержаться от смеха, а я даже не пытался объяснять, что в двух маленьких банках были остатки варенья, а им досталось большая банка, в которой и варенья изначально было много. Всё же все знали, я был в своей компании самым большим сладкоежкой.

Игорь, как отслуживший в армии, был более самостоятелен старался заработать себе на жизнь, потому периодически ездил на подработки в Москву, разгружать вагоны. Потом решил попробовать работу на мясокомбинате, пригласил меня и ещё двоих наших парней. Вечером отправились в Москву. Предстояла ночная смена. По рассказам выходило, что за ночь можно заработать рублей по 25, но вышло совсем не так, как мечталось.

Сначала нас поставили распаковывать замороженные слитки мяса и отвозить их в распарочный цех. Слитки были по 20 кг. Целлофановая упаковка местами была вмёрзшей в само мясо, которое называлось «Свинина украинская,жилованая». Выковыривать эти кусочки вмёрзшего целлофана было некогда. Ставили слитки на торец, несколькими быстрыми движениями освобождали от упаковки, затем бросали в тележки, только ободрав то, что не вмёрзло. Когда тележка наполнялась, вдвоём толкали её к грузовому лифту. Она застревала в паре мест на выбоинах в цементном полу, тогда приходилось раскачивать, чтобы вытащить и доехать до лифта. Вес нагружённой тележки получался около тонны.

На верхнем этаже, в распарочном цехе, перебрасывали слитки в ёмкость, откуда они дальше двигались по конвейеру, поступая в мясорубки. Потом возвращались с пустыми тележками вниз и опять их загружали. Работали у каждой тележки по двое.

Только приноровились к этой работе, как нашу бригаду послали в холодильник за свиными тушами. Их нужно было снимать с крюков, где они висели и возить в разделочный цех. На улице стояла летняя тёплая погода, а в огромном здании холодильника было ощутимо ниже ноля.

Там только втянулись, но наступила пересменка и нас опять сняли с работы и посадили ожидать, когда поступит распоряжение уже от новой смены. Когда сидеть надоело, решили бросить это отвратительно организованное занятие.

- Не, ну чего мы тут заработаем? Полночи уже, считай, что прошло, а мы чистого времени работой были заняты от силы два часа! – пришли почти к единогласному заключению.

Игорь пытался возражать, но потом и он согласился, что заработать нам сегодня не дадут.

- Хорошую работу они постоянным бригадам дают, а нас гоняют на подхвате. Если бы мы сюда почаще приезжали, то и у нас была бы работа получше, - осторожно обозначил он свою надежду на дальнейшее сотрудничество, но, увы, не вызвав ни у кого желания вернуться сюда ещё раз.

Входили мы на мясокомбинат через проходную, выходили через неё же. Но туда зашли без задержек, а на обратном пути нас дотошно обыскали, хотя мы были одеты по летнему легко. С меня даже шляпу сняли, проверяя, не несу ли я чего на голове.

- Мужики, вы видели, там, у холодильников под сетками слиток свинины жилованой лежал? Его то вот так, под шляпой не пронесёшь, а они нас дотошно обыскивают.

Мужики всё, конечно, видели, но это уже оставалось позади, а мы вышли на Садовое кольцо. Сейчас опишу, как мы по нему шли. Сегодня так свободно уже, наверное, не пройдёшь. Позднее, в конце нулевых я вот также ночью, вспоминая эту нашу незабываемую попытку заработать, тоже вышел на Садовое кольцо. Днём оно в эти годы было заполнено просто стоявшими машинами, но и ночью машины по ней двигались нескончаемым потоком. А в ту памятную ночь мы шли по абсолютно пустой улице и слышали эхо своих шагов!

Одинокое такси, которое мы попытались остановить, идя шеренгой посреди дороги, шарахнулось от нас, объезжая вдоль бордюра. Таксист явно испугался четырёх молодых парней, идущих по пустынной московской улице в рабочей одежде. Хотя в те годы ходить по улице в рабочей одежде по Москве было делом привычным. Не было тогда ещё такого разительного расслоения на бедных и богатых,

Часа через два, с Садового кольца, мы увидели великолепный вид освещённого огнями Курского вокзала. Тогда перед ним был простор, его ещё не закрывало это странного вида угрюмое здание, с посетителями не славянской национальности, которое сюда примостили в лихие девяностые.

Идти нам предстояло до Ярославского вокзала, с которого шли электрички в нашем направлении, но время было до утра ещё много, а Игорь сказал, что на Курском вокзале есть хороший круглосуточный буфет. Зашли, заморили червячка. Были бы поопытнее, взяли бы на мясокомбинат с собой хотя бы соли, можно было бы там поесть дармового мяса или сала. По крайней мере, мы видели, как рабочие варили себе мясной перекус. Я тогда единственный из всех воспользовался случаем и отрезал свиную шкурку, которую жевал, пока работал.

Ближе к утру мы покинули гостеприимный, и малолюдный в те годы, Курский вокзал. Тогда я не мог предположить, что с 1989 года этот вокзал будет меня встречать и провожать, теперь уже постоянно.

Подрабатывать в нашем общежитии стремились не все. Был один паренёк, Паша, которому мать давала на проезд и прокорм только три рубля на неделю. У меня уходило на еду в день около двух рублей, так что он на такую сумму просто бы не выжил.

Высокий, Худой, с тонкой шеей, с неестественно повисшими щеками, он приспособился добывать еду в магазинах, благо в Москве их было немеряно. Начав с продуктов, он занялся воровством одежды под заказ. Купил для этого сумку, в которой был внутренний, во всю сумку карман, устроенный на перегородке, разделяющей сумку на два отделения. Вот в этом кармане он умудрялся проносить даже толстые трикотажные вещи. Я это одобрить не мог и ему высказал:

- Паша, жратва, это одно, это понятно, раз мать денег не даёт. А вещи – это уже перебор. Тебе за это могут и срок дать!

Паша выслушал, особо не спорил, но однажды, когда мы ходили на второй этаж, к новому набору, он показал, что эти слова не забыл.

Молодые ребята, видя, что мы никого не бьём, в отличие от прежних времён, как нас когда-то били, немного стали «борзеть». В их комнате я заметил открытую дверцу встроенного шкафа, под которой мы только что свободно прошли, даже высокий Паша не задел её головой. Чтобы придать серьёзность воспитательному моменту, а повод для встречи эти молокососы уже создали совсем недавно, я с места махнул ногой и с треском захлопнул открытую дверь. Улыбочки слетели с лиц и ребята напряглись. Видя это, Паша объявил:

- Пацаны, вы его не бойтесь, он добрый, бить никого не будет. Он вас морально за*бёт!

Паша продолжал поставлять ворованные вещи под заказ другим студентам за полцены, по окончанию техникума был призван в армию, потом из неё сбежал, но его не посадили, а просто списали, чтобы не полетели чьи-то погоны. Как говорится, дуракам везёт!

Были ещё проверенные временем способы не помереть с голоду в общежитии, но об этом в другой раз.