Ардатов - 3

Кончался десятый класс. Мама советовала мне избрать профессию либо врача, либо агронома. Бедная мама! Советы эти диктовались только страхом перед возможностью моего ареста, она сама мне потом об этом говорила. Врач не пропадет нигде, всегда и везде нужен, в лагере нужен тоже. Агроном - это уведет меня в деревню, с глаз долой от тех людей, которые станут меня преследовать как дочь врага народа Осинского. Профессия врача мне очень нравилась, но никогда не решилась бы я взять на себя ответственность за человеческую жизнь. Агроном? Как ни странно, я этого не исключала. К счастью, однажды Яков Михайлович спокойно, но очень решительно отсоветовал мне, справедливо и веско аргументируя тем, что в агрономы должен идти сельский житель, или, по крайней мере, тот, кто любит и понимает деревню.

Дина настойчиво советовала избрать такую специальность, которая обеспечит мне сразу же независимое существование. И институт выбрать такой, где была бы хорошая стипендия и безусловно общежитие. Робкие мои разговоры о том, что я хотела бы заниматься литературой, как Валя, она решительно отметала. У меня будет отличный аттестат, что, по ее мнению, означало, что математика, физика, химия в институте не составят для меня труда. По ее настоянию я написала заявление в Московский Нефтяной институт и была принята без вступительных экзаменов - в аттестате моем были круглые пятерки. Пришел вызов, и в самом конце августа 1943 г. - в Москву.

Едем в Москву, еду не только я, возвращается из эвакуации Вера Михайловна с Илюшей. На станции в Ардатове мы провели чуть ли не сутки: сначала не было билетов, потом никак не шел поезд. Наконец, помнится, на рассвете, решается моя судьба. Вера Михайловна с Илюшей уехали в обыкновенном вагоне, а меня почему-то устроили в пустом товарном вагоне, в котором начальник станции переправлял свою козу. Раздумывать не приходилось, и меня все с тем же чемоданом впихнули к этой козе. На полу много сена - для козы и для меня. Коза мирно и медленно жевала, не обращая на меня никакого внимания; за тонкой перегородкой - движение и разговоры. Сначала было немного тревожно, но поезд тронулся, мирно заговорили колеса, никто ко мне не входил. Понемногу я успокоилась и погрузилась в блаженство одинокого путешествия, спала, читала стихи, думала о будущем. Обещали довезти до Москвы, однако высадили в Муроме. Снова ночь на вокзале, а наутро всем, у кого был вызов, продали билеты, и вот уже Москва совсем близко!