Зуб

Теперь -то я знаю, что к зубному врачу детей нужно водить регулярно, потому, что кариес лечится легко и аппаратура теперь отличная, не больно. Но были и другие времена.

1958 год. Мы только приехали на службу отца в Забайкалье. Никто за моими зубами не смотрел, и зубного врача в батальоне не было. Тогда, наверно и появились две дырочки в двух коренных зубах. Не болят и ладно, только сладкое маленько «кусает».

Когда отца перевели на службу в Латвию в 1961 году, два зуба были уже в плачевном состоянии, даже десна вросла в кариозную полость.

И вот в конце четвертого класса ночью мне прихватило зуб. Спать не дал никому, и если сестренки еще спали, то родители , конечно нет, потому что я выл в подушку.

Дали каких-то таблеток – не проходит! Тогда отец закурил «беломорину» и дал мне, чтобы набрал дыма в рот и держал. Вроде начало отпускать, я перестал выть и он пошел спать. А я на кухне заодно и покурил, мы же баловались этим уже. Точно, перестало болеть, и я уснул.

Утром мама погнала меня к врачу в город, потому, что в части членов семей не брали на лечение зубов. Я еще ни разу не был у зубного врача, и смело подался в поликлинику. Языка латышского еще не знал ни слова, кроме «sveiki»(привет) и mulkis»(дурак).

Сижу, жду очереди. Выходит сестра и что-то говорит по-латышски,  народ заходит, а я как сидел, так и сижу. Остался последним. Вышла врач и что-то сердито сказала. Я огляделся вокруг, никого, и на русском ответил что болит зуб. Завели в кабинет и усадили в кресло. С сильным акцентом на русском, врач приказала открыть рот.

У докторши было очень злое лицо, длинный нос синеватого оттенка с глубокими порами , как будто он замерз, и злые глаза стального цвета, а сама худая как «фанера».

Очень была похожа на артиста Филлипова, когда он играл фашистов в старых фильмах....

Я, конечно, знал, что нас, военных, в Латвии не любят, а в Курземе  (это самый националистический регион Латвии) - так просто ненавидят!

Кто же знал, что ненависть эта распространяется и на детей. Это я понял из дальнейшего.

Она кричала на меня, чтобы шире открыл рот, иначе она поставит роторасширитель, хотя я его раскрыл и так до состояния, когда начало потрескивать в ушах!

Когда она увидела проросшую в зуб десну, перешла на латышский, но я все равно понял, что меня обзывают, потому что слово «дурак» и "идиотс" мог перевести.

Лицо её приняло злорадное выражение, когда она взяла зонд с пуговкой на конце и сунула его в мое дупло в зубе.

Боль была просто сумасшедшая! Брызнул гной, в голове что – то щелкнуло, и я отключился.

Когда пришел в себя, вокруг уже было много медсестер и пара докторов со шприцами. В нос совали ватку с запахом общественного туалета и хотели колоть шприц в руку, но я не дался.

Боли уже не было и мне поставили в зуб какую-то вату со жгучим лекарством и замазали дырку пастой.

Я вообще все воспринимал как–то отрешенно, как будто со стороны, и плохо слышал. В голове шумело...

Когда я увидел себя в зеркало в коридоре, то не узнал! Лицо было бледно зеленого цвета и какое–то не мое, чужое.

Мысленно поклялся жестоко отомстить этой «фашистке» и всю дорогу домой, а это километра два с лишним, размышлял как это сделать.

Знал, у кого из пацанов есть автомат с патронами, но решил, что незаметно я его до больницы не донесу. Пистолета ни у кого не было. Была «лимонка», но неизвестно в каком состоянии, та могла рвануть и в руках. Был тротил, но не было запала!

Откуда такие припасы?

Мы же жили в самом центре Курземского «котла» и городок наш переходил из рук в руки в конце войны пятнадцать раз! Пацаны все и всё имели.

Пришел домой злой и уставший, достал шило из отцовского инструмента и выковырнул из зуба и пломбу и вату! И сразу уснул.

Потом несколько раз по приказу родителей «ходил» в поликлинику, а на самом деле просто гулял. Потом, чтобы отстали, «запломбировал» обе дырки нажеванной сосновой смолой и показал маме, что запломбировали оба зуба.

Вот что значит испугать ребенка первым посещением к зубному врачу!

Позже зубы эти развалились, корни заросли и вытащил я их намного позже, когда уже стал врачом сам.

Итого: всего три потери (еще один вытащил военный фельдшер в десятом классе, после того как сделал укол и мы с ним распили портешок «777»,с горлА), и пока в мои 62 года все остальные зубы на месте, хотя, конечно, и пломбированные есть. А могли быть целыми и все тридцать два!

А ту «фашистку» я простил скрипя зубами, ребята уговорили, мол «посодют» за это…

Но в тот день, будь граната поновее, обязательно закатил бы ей в кабинет! Злой был - ужас! Повезло ей…, а может и мне тоже.