Ночью я вылезла из окна первого этажа, дома, в котором мы жили. Два деревянных ящика из-под яблок предварительно, вечером я поставила под окно один на другой .
Стоял июнь. Теплые ночи висели в лунном свете, дрожа и не освещая - темную, колышимую ветром, землю сада. Начало того времени, когда уже можно колдовать.
Волшебство еще слабенькое, требующее много усилий и любви, неоперённое, но оно уже есть в воздухе, так нитки молний отблески рокочущего грома, самое начало душной и ошеломляющей грозы.
Каждую ночь мои родители со своими друзьями ходили купаться в Бассейн под открытым небом, запирая меня на ключ.
В кармане моего халатика была ,выломанная из цветка-заводилки Дюймовочка.
Игрушка Дюймовочка.
Нужно было с усилием нажимать на пластмассовый поршень - и Дюймовочка появлялась на минуту внутри, раскрывающихся на глазах пластмассовых лепестках тюльпана; потом эти лепестки опять смыкались , забирая девочку в свой плен. И в промельке появления, рисовались нежные черты лица , юбочка из шелка , улыбка и танец.
"Мама, я хочу игрушку Дюймовочку , как у Оли Гидуляновой . Умираю, как хочу! Ну,пожа-а-луста! Она стоит только пятьдесят копеек и её продают в Советске, в Универмаге. И больше мне ничего не надо, ни кино, ни мороженое, ни кукла на день рождение."
Как только я получила свою Дюймовочку, сразу же, убедившись, что родители не смотрят, выломала Дюймовочку из цветка - дала ей свободу.
Ничего особенного - топорная пластмассовая куколка. У меня и получше куколки-малышки были. Когда она была в цветке- она была мечта цветка, она была всё время на грани между здесь и там, воображение вытягивало её в наш мир, но цветок замыкал и прятал, берёг, чтобы обладать самому и не отдавать жизни.
Её нужно было оживить, вернуть в мир сказок и эльфов.
Для этого она должна была пройти мир корней, тот мир откуда берутся источники и кроты.
Я несла её Кроту , потому что Ласточек в округе не нашла, ни живых, ни раненных.
Были у нас в саду кротовые норы. И мама говорила, что в полнолуние Кроты выходят наружу.
Луна освещала сад пятнами, как будто была не луной, а фонариком.
Крот толстый, усатый с вытянутой конусом-воронкой мордочкой - размером с маленького поросёнка -сантиметров двадцать, если мерять без хвостика , подергивая куцым, голым каким-то розовым хвостом, выполз весь.
Он был в черной шубе, присыпанной свежей землей.
Крот. От него пахло, землей, червяками и ночью. У него были ноги-руки почему-то такого же розового цвета, как и вытянутое рыльце. Глаз не было совсем.
Я схватила его за конечность. На ноге оказались очень даже рука с пальцами и длинными когтями нечеловечески человеческая. В эти пять пальцев с когтями я пыталась засунуть куколку. Крот только что не матерился, пыхтел , как паровоз. Наконец , он вырвался и бросился, сломя голову в нору, куколка скатилась вслед за ним.
Меня трясло, я старалась не визжать от страха. Миссия по пристрою Дюймовочки была завершена. Крот был слепым и боялся меня больше, чем я его.
Мама очень удивлялась. "Где можно было так окорябать руки? Смотри красные полосы.
Кошка? Не похоже. А почему на простыне сырая земля, ты же при мне ноги мыла?".
Больше всего мама удивлялась , что крот так расширил свою нору.
Но хотя она была следователем она не сложила вместе ящики под окном, выломанную куколку:
"Мама, я пыталась понять, как там всё устроено", расширенную нору и царапины до локтей на моих руках.
Мне было очень страшно. Но дело превыше всего!
Свобода, так свобода. Замуж, так замуж.
Ищи Дюймовочка теперь свою Ласточку и Принца , к Кроту и Мыши я тебя пристроила!
