19/VII. Такого Hotel в Лодзи нет. Варшавская телефонистка смотрела в справочник, лодзинская знала на память, московская сострадала, но толку нет. Там еще так рано, что пусть Наденька поспит. Досада громадная. Вызов без телефона не берут. Берут, но капризничают. Глупо как всё — размечтался, что голос услышу. Отвез вчера фотографии, заполнил какую-то выездную визу. Заполнять их плёвое дело — не был, не привлекался, не участвовал, не имею, женат.
20/VII. Вчера день сжег бездарно. Занялся хозяйством, купил две двери, выставил магарыч. Принесли, примерил — нормально. В высоту. А в ширину не примерил. Оказалось, что в ширину широки, и теперь надо во всю длину ширины отпилить.
Поеду в Загорск. Надо. Вымылся, выбрился.
Надя сегодня отправилась на Балтику.
Вечер. Был в Загорске. День солнечный. И хотя за целый день выпил почти только две кружки святой воды, легкость чувствую энергичную. Много прошел пешком. Брал с собой Гоголя и Евангелие от Луки. Поставил Сергию Радонежскому и Св. Троице большую свечу. Пламя большое, трясется, выше других. Женщины снизу поднимают лица, освещаются свечами. Подходил в главном соборе ко кресту, ощутил губами тонкую насечку на серебре. Купил крестик и маленькие печатки девы Марии и св. Николая Чудотворца. Думал о маме, отце, Наде, Катеньке.
Много, как всегда, иностранцев, пионеров и милиции.
Церковь Св. Троицы внутри в лесах.
Потом обошел лавру кругом да ударился не к станции, а наоборот.
Хоть по земле походил, а то только называется — московская земля, а где она? Не ступывал — всё асфальт и бетон.
Экономика — следствие морали. Это мне ясней ясного. Когда работала жестокая поговорка: “Три колоска — три года, пять минут — пять лет”, то трудно было избежать отката-мщения — воровства и опозданий. Сколько это будет?
Дело в истории, изучать ее дух важнее для будущего, чем заниматься прибыльным хренозированием.
Написал записку Распутину о дате выезда, послал “Вол. Комс.” в Киров.
Свободное копирование
