На общем режиме - 17

Погулял я на зоне недели две-три. И снова закрыли в ШИЗО. Менты изобрели оригинальный способ. Кум предъявил постановление, основанное на рапорте какого-то козла. Якобы я послал того на три буквы. Удивительно! Во-первых, сажать в ШИЗО по бумажкам каких-то активистов, — это уже слишком. Во-вторых, предлог поразительный. Послать на три буквы то же самое, что назвать посланного пассивным гомосексуалистом. Тягчайшее оскорбление в тюрьме. Можно нож схлопотать в живот. Даже действительных «Кать» и «Маш» лучше не посылать. А тут сам зек подписался! Я отвечал куму: «На ... я никого не посылаю. Но если ему так хочется, пускай считает себя посланным!». Справедливости ради замечу, в скором времени я послал на ... кума.
И вот снова кича. Кажется, я объявил голодовку, точно не помню. Во всяком случае, длиться 50 дней она не могла, как о том сообщает ХТС. И по срокам не подходит, и такие 50 дней крепко бы запомнились. Насильно не кормили, это точно. Вообще принудительное кормление применяли ко мне только в «Матросской тишине». А за 50 дней без пищи я бы «кони двинул» (помер). Следовательно, эта новая голодовка продолжалась не более 18 дней. Это мой личный рекорд жизни без крупицы съестного. Цифра 18 запечатлелась в памяти. Скорей всего, голодовка продолжалась с момента водворения в ШИЗО и до суда на крытую. Дальше держать ее не имело смысла, все равно скоро уезжать. Крытой я не боялся, возможно, и напрасно. Но с Тобольской зоной распрощался бы с удовольствием. Относительно «скоро уезжать» я несколько просчитался. До этапа просидел в ШИЗО еще месяца два, а то и больше. 
В конце августа повезли на суд, определять на тюремный режим. Присутствовал злобный прокурор Солгиереев , наши пути потом еще пересеклись. К сожалению, постановление у меня не сохранилось. Таким образом, «орден» у меня есть, а «бумаги» на него нет. Ко второму «ордену» «бумага» имеется, приведу ее в должном месте.
В конце августа на пять минут увидел отца. Мой вид произвел на него сильное впечатление. Произошел эпизод очень личного характера. Мне не хотелось бы здесь его приводить. Но писать надо так, словно тебя станут читать и через тысячу лет. Пускай на самом деле интерес к мемуарам продержится год, если вообще проявится. Поэтому приму компромиссное решение. Эпизод опишу, но прошу вставить его в текст когда меня уже не будет и все личное потеряет свою остроту.