У меня имеется следующая запись, сделанная мной в Женеве 16 сентября 1938 г., где я тогда находился на сессии Лиги Наций:
«M.M. (Литвинов) рассказывал о своих встречах… Разговор с Эррио носил прямо трагический характер. Самое интересное и самое важное в нем было — это откровенное признание Эррио, что Франции сейчас уже не под силу играть роль действительно великой державы; численность ее населения падает, финансы в полном расстройстве, внутренняя борьба обострена до крайности, авиация запущена, связи с Центральной и Восточной Европой подорваны и существуют больше номинально. Все это очень печально, но все это, к сожалению, факт. Скоро наступит момент, когда Франции придется делать выводы из создавшегося положения».
Настроения английской и французской верхушек после майского кризиса были, конечно, прекрасно известны Гитлеру. Какой вывод он мог сделать отсюда? Только один: продолжать, не теряя времени, свой шантаж.
И вот в течение двух летних месяцев 1938 г. на глазах у всей Европы разыгрывалась позорнейшая комедия. В Праге происходили переговоры между чехословацким правительством и Гейнлейном об урегулировании «судетского вопроса». Чемберлен и Даладье неизменно требовали от Бенеша: «Уступайте, уступайте Гейнлейну как можно больше!» Одновременно Гитлер инструктировал Гейнлейна: «Ни в коем случае не соглашайтесь на компромисс! Требуйте все больше и больше!» На столе переговоров то и дело появлялись различные «планы» урегулирования… Первый план… Второй план… Третий план… Хотя, согласно этим планам, Судеты должны были стать чем-то вроде «государства в государстве», Гейнлейн все еще был недоволен, ибо Гитлеру надо было до поры до времени сохранить «судетский вопрос» в качестве открытой раны между Германией и Чехословакией. Не ограничиваясь вопросами внутренней политики, Гейнлейн стал требовать отказа Праги от пактов взаимопомощи с СССР и Францией…[1]
В середине июля Гитлер начал кричать, что «его терпение истощилось» и что, если вопрос о Судетах не будет решен самым срочным образом, в ход пойдет «прямое действие». 18 июля в Лондон прибыл «личный адъютант» Гитлера — капитан Видеман и стал усиленно нашептывать в уши «кливденцев» (начиная с самого Чемберлена), что фюрер находится в состоянии бешенства и что дальнейшая оттяжка в решении «судетского вопроса» может иметь катастрофические последствия.
Британский премьер впал в панику, и вот тут-то его осенила «счастливая идея»: разрешить спор между Бенешем и Гейнлейном (читай: Гитлером) путей арбитража. Он даже нашел подходящего для этого человека — лорда Ренсимена. Все тут — «идея», план, исполнитель — были целиком продуктом чемберленовской инициативы. Это не помешало, однако, премьеру заявить 26 июля в палате общин, что Ренсимен посылается в Прагу «в ответ на просьбу чехословацкого правительства», которой никогда не было»[2]. Хороший образец правдивости Чемберлена!
Свободное копирование
