Autoren

1427
 

Aufzeichnungen

194062
Registrierung Passwort vergessen?
Memuarist » Members » Ivan_Maysky » При лейбористах - политическое полнокровие

При лейбористах - политическое полнокровие

22.05.1925
Лондон, Великобритания, Великобритания

В один из первых дней после моего приезда в Лондон я зашел в кабинет Яна Антоновича Берзина. Старое знакомство облегчало мне возможность более откровенного разговора о том, что меня в тот момент особенно интересовало, — о характере англо-советских отношений. Берзин был человек очень неглупый, наблюдательный, с большой долей здравого смысла, и я рассчитывал, что беседа о ним может мне помочь в работе. Конечно, общая линия мне была известна, но подробности и детали знали только участники событий.

Когда я изложил Яну Антоновичу свое желание, он с доброй улыбкой сказал:

— Очень хорошо… Но я чуточку устал, давайте побеседуем под липами,— и он кивнул в сторону садика на Чешем-плэйс, расположенного на маленькой площади перед посольством.

В 1920 г. Л.Б.Красин приехал в Лондон в качестве представителя Советского Союза для ведения торговых переговоров, он, по решению ЦК, вернул занятую сумму наследникам Фелса (сам Фелс к этому времени уже умер) и получил назад «заемный вексель», который сейчас хранится в архивах партии (подробности см. И.М.Майский. Путешествие в прошлое, М., I960 стр. 151–165).

Вся эта несколько романтическая история особенно ярко показывает, какие гигантские перемени произошли в мире с тех пор.

Затем Берзин вытащил из стола ключ, которым открывалась калитка в садик (я уже говорил, что такие ключи имелись у всех хозяев домов, стоящих на площади), и пять минут спустя мы уже сидели на скамейке в тени огромного дерева. Никого, кроме нас, в садике не было, и разговор можно было вести без стеснения.

— То, что произошло в Лондоне за минувшие полтора года с момента установления дипломатических отношений между Англией и СССР, — начал Ян Антонович, — несколько похоже на сказку, сначала добрую, потом злую, но все-таки сказку… Судите сами.

Берзин слегка усмехнулся и затем продолжал;

— Английские рабочие массы настойчиво требовали дипломатического признания СССР. Тут действовали два основных мотива: с одной стороны, стихийное классовое сочувствие к Октябрю, к тому еще небывалому факту, что в огромной стране пролетариат стоит у государственного руля и энергично строит новое пролетарское общество… Полной ясности взглядов в этом вопросе у большинства рабочих нет, есть в советской действительности вещи, которые не всем среди них нравятся, но стихийный порыв в нашу пользу налицо, и лидеры тред-юнионов и лейбористской партии возглавляют эту волну, одни вполне искренно, другие по необходимости… С другой стороны, рабочие массы — ведь английский рабочий весьма практический человек — сильно страдают от послевоенной безработицы и рассчитывают, что установление дипломатических отношений между Лондоном и Москвой откроет перед британской промышленностью большой советский рынок, а это в свою очередь, будет способствовать сокращению безработицы… Часть буржуазии, которая хочет, как она выражается, «торговать с Россией», тоже была за признание СССР… В конечном итоге, как вы знаете, 1 февраля 1924 г. лейбористское правительство установило с СССР дипломатические отношения, хотя сам Макдональд и некоторые его ближайшие соратники сделали это без большого энтузиазма. Они хотели «продать» признание за какие-либо уступки с нашей стороны, но это не вышло: напор снизу был слишком силен.

— Каковы были отношения между сторонами после 1 февраля? — спросил я.

— В течение следующих девяти месяцев, вплоть до падения правительства Макдональда, — продолжал Берзин, — это были вполне полнокровные дипломатические отношения. Наш полпред пользовался полным уважением и авторитетом в правительственных кругах, часто виделся и беседовал и с Макдональдом и с его заместителем по министерству иностранных дел Артуром Понсонби (ведь Макдональд совмещал пост премьера с постом министра иностранных дел), успешно разрешал с ними различные текущие дела. Полпред имел свободный доступ ко всем членам правительства. Разумеется, в отношении нас строго соблюдались все требования дипломатического этикета. Но самое главное, в течение этих девяти месяцев нам удалось закончить с правительством переговоры об урегулировании старых претензий английской стороны, корнями уходящих еще в царские времена… Это урегулирование нас не вполне удовлетворяло, но всё-таки это было урегулирование, которое открывало дорогу для нормализации политических и экономических отношений между обеими странами в будущем. В общем итог англо-советских отношений при лейбористском правительстве был для нас положительный…

— Расскажите мне подробнее о переговорах по урегулированию старых претензий, — попросил я.

— С удовольствием, — ответил Берзин. — Они прошли у меня на глазах, я в них участвовал и могу считать себя чем-то вроде эксперта в этом вопросе…

Берзин слегка кашлянул, переждал мгновение, точно собирался с мыслями, и затем начал:

— Для ведения переговоров из Москвы прибыла делегация, которую возглавлял Раковский[1]. Англию представляли Макдональд и Понсонби. Заседания комиссии открылись 16 апреля, закончились 11 августа… Как видите, продолжались они около четырех месяцев всего прошло 11 пленарных заседаний комиссии и очень много заседаний четырех комитетов, на которые она разбилась по отдельным группам вопросов. Напряжение во время переговоров было очень большое, нервов и времени затрачено много, но все это окупалось результатом, если бы… Впрочем, об этом позднее.

— Скажите, Ян Антонович, в чем были главные трудности переговоров? Вероятно, старые претензии?

— Главных трудностей по существу было две — страх английских империалистов перед идеями Октября на Востоке и старые претензии. По первому вопросу консерваторы мобилизовали все силы для доказательства зловредности «советской пропаганды» в Китае, Афганистане, Персии, Турции. Шла шумная кампания в печати, в парламенте, с церковной кафедры, изображавшая большевиков как дьяволов, стремящихся разрушить Британскую империю. Утверждалось, что Советское правительство нарушает свои обещания, данные при подписании англо-советского торгового соглашения 1921 г. о невмешательстве во внутренние дела Великобритании. Заявлялось, что Советское правительство и Коминтерн одно и то же и что, стало быть, Советское правительство отвечает за каждое действие этой международной организации рабочих. Нам приходилось во время переговоров, да и вообще приходится в Англии тратить страшно много сил на борьбу с обвинениями СССР во всех трудностях, которые испытывают сейчас господа британские империалисты в Азии. Вы сами убедитесь в этом, когда займетесь работой отдела печати полпредства… Что касается второго вопроса — о старых претензиях, — то здесь мне невольно вспоминается «Меморандум банкиров», опубликованный как раз в день начала переговоров, 14 апреля. В этом замечательном документе хозяева Сити требовали, чтобы СССР признал все старые долги, государственные и частные, вернул иностранцам их национализированную собственность и гарантировал на будущее полную неприкосновенность частной собственности. Куда же дальше?.. Правда, на следующий день в печати появился контрманифест за подписью некоторых виднейших лидеров тред-юнионов — таких, как А.Персель, Вен Тиллет, Уоллхэд, Роберт Вильяме и другие, — но как ни приятно было это выступление, оно, конечно, не могло уравновесить собой голос настоящих хозяев капиталистической Англии.

— Ну, а какую позицию занимало в этой обстановке правительство Макдональда? — поинтересовался я.

— Правительство Макдональда, — ответил Берзин, — во время переговоров занимало колеблющуюся, межеумочную позицию. Да и как могло быть иначе? Ведь лейбористы не революционеры, а чистокровные реформисты. Все они вышли из идеологической школы фабианства. Поэтому пойти на решительные меры они не осмеливались. Некоторые левые здесь доказывали, что в интересах Англии, да и всей Европы было бы устроить «английское Рапалло»[2], т.е. взаимно аннулировать все старые претензии, и на новой, свободной от наследия прошлого почве начать строить здание англо-советских отношений политических и хозяйственных, — глядя только в будущее. Думаю, эти люди были глубоко правы, если подходить к делу с точки зрения дальнего прицела. Однако Макдональд и его коллеги оказались не в состоянии пойти на такой смелый и дальновидный шаг. Они были слишком связаны со взглядами и настроениями господствующего класса и потому решили вести о СССР переговоры о возмещении и компенсациях за старые претензии. Это чрезвычайно усложнило всю ситуацию. Была еще одна причина лейбористской неустойчивости. В парламенте 1924 г. они не имели собственного большинства: лейбористов было 191, либералов — 159, консерваторов — 258 и независимых — 7. Консерваторы не имели большинства и не могли образовать собственное правительство. В результате длительных переговоров родилось правительство Макдональда, которое поддерживали либералы. Это делало его зависимым от либералов и заставляло вести приемлемую для них линию. Вы легко можете понять, как вся эта ситуация отражалась на курсе правительства Макдональда.

Я поинтересовался, что все-таки представляло основную трудность в переговорах. Берзин ответил: старые претензии.

— По вопросам политическим, — продолжал он, — о «пропаганде», невмешательстве в дела друг друга и т.п. в конце концов удалось найти приемлемые для обеих сторон формулы и заявления, но на вопросе о старых претензиях переговоры споткнулись, Наиболее важную роль играли претензии двух родов: довоенные долги и компенсации за национализированную собственность. После очень длительных дискуссий найден был компромисс в вопросе о довоенных долгах: советская сторона заявляла, что она не считает себя морально обязанной платить по царским долгам, однако в целях достижения практического соглашения с английской стороной правительство СССР готово выплатить известную часть этих долгов при условии получения в Лондоне займа для реконструкции своего народного хозяйства. Под сильным давлением с разных сторон Макдональд в последний момент принял советское предложение. Остался, таким образом, лишь вопрос о национализированной собственности, и в высшей степени характерно, что тут лейбористы капитулировали перед буржуазией. К 5 августа все статьи будущего договора были согласованы, но Макдональд никак не мог забыть английские фабрики и заводы, построенные британскими капиталистами в России. Переговоры зашли в тупик, Консервативная пресса с восторгом сообщила, что переговоры провалились и никакого соглашения между Англией и СССР не будет.

Берзин провел рукой по лбу, точно отгоняя тяжелые воспоминания, и затем продолжал:

— Следующие три дня были очень драматичны. Когда рабочие массы узнали о провале переговоров, точно вихрь пронесся по стране. Протесты раздавались со всех сторон — с фабрик и заводов, из тред-юнионистских кругов и местных лейбористских организаций. Массы не могли понять, не хотели мириться с крахом усилий к сближению между обоими государствами. Это общее настроение быстро нашло яркое практическое выражение: группа рядовых лейбористских депутатов, сделавших в предшествующие годы много для нормализации англо-советских отношений, выступила в качестве посредников между правительством и советской делегацией. В течение 36 часов за кулисами кипела лихорадочная деятельность, делались предложения и контрпредложения, выдвигались формулы и контрформулы, пока наконец за два часа до объявления в парламенте о разрыве переговоров не было достигнуто соглашение…

— Какая же формула в конечном счете была принята? — сильно заинтересованный, прервал я Берзина.

— А вот послушайте… Английское правительство настаивало на формуле, что Советское правительство обязуется возместить все «имеющие силу претензии» по национализированной собственности, но советская делегация категорически возражала против слов «имеющие силу», как дающих основание считать, что тем самым отрицается законность акта национализации. Вместо этого она предлагала формулу: «претензии, имеющие силу и одобренные обоими правительствами». Принятая формула гласила просто «согласованные претензии». На первый взгляд, как будто бы небольшая разница между тремя формулами, а по существу большая принципиальная разница — разница двух противоположных принципов в отношении частной собственности на орудия производства и обращения…

После выработки общей формулы по национализированной собственности никаких препятствий к подписанию соглашения между сторонами не было. Самая процедура подписания состоялась в здании Форин оффис 8 августа[3]. Затем в соответствии с установленным в Англии порядком соглашение было на 21 день «положено на стол» палаты общий, после чего могла быть осуществлена его ратификация. Так как в это время наступили парламентские каникулы, то ратификация, естественно, могла состояться только после возобновления работы палат в октябре. Но на два месяца каникул произошло очень важное событие: представители господствующего класса пришли к выводу, что пора прекратить игру в «демократию» и вернуться к испытанным методам прошлого. Их не устраивало даже ручное правительство Макдональда. В результате 8 октября, сразу после возобновления работ парламента, либералы, придравшись к какой-то мелочи, отказались поддержать лейбористов. Правительство Макдональда пало, и премьер на следующий день, 9 октября, распустил палату общин. На 29 октября были назначены новые выборы. Началась избирательная кампания, которая в течение двух недель шла очень успешно для лейбористов. Можно было ждать их новой и более крупной, чем в 1923 г., победы… И вот тут-то произошло нечто неожиданное, резко изменившее соотношение сил на выборах!

Конечно, мне чрезвычайно хотелось узнать от очевидца все подробности этой злополучной истории, о которой я узнал из прессы и рассказов товарищей, однако Берзин провел рукой по лбу и сказал:

— Я немножко устал, а рассказать надо еще немало. Отложим второй сеанс до завтра.



[1] См. «Документы внешней политики СССР, т. VII, М., 1963, стр. 414.

 

[2] 16 апреля 1922 г., во время Генуэзской конференции, в местечке Рапалло нарком иностранных дел Г.В.Чичерин и германский министр иностранных дел В.Ратенау подписали договор об установлении дипломатических отношений между РСФСР и Германской республикой, а также о взаимном отказе от всяких довоенных претензий.

 

[3] Соглашение 8 августа состояло из двух договоров: первый, именовавшийся «Общим договором», включал статьи, касавшиеся старых договоров царского времени, обеспечения принципа наибольшего благоприятствования, дипломатических прав торгпреда и его заместителей, рыболовных прав и т.д.; второй, именовавшийся «Договором о торговле и судоходстве», определял условия и нормы коммерческих отношений между обеими странами. Все это встретило мало возражений со стороны деловых и политических кругов капиталистической Англии. Буря разгорелась вокруг пп. 11 и 12 «Общего договора», суть которых сводилась к тому, что создается паритетная комиссия из представителей обоих правительств для рассмотрения претензий британских граждан на компенсацию на национализированную собственность и бумаги старых царских займов. Если и когда эта комиссия придет к соглашению о размерах и формах возмещения, между обоими правительствами заключается третий договор, который предоставляет СССР право выпустить на английском рынке заем, гарантированный британским правительством.

 

23.08.2019 в 19:47


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Rechtliche Information
Bedingungen für die Verbreitung von Reklame