10.18 Знакомлюсь с Любочкой

Последние дни августа. Начался отъезд отдыхающих. Поезд приходил к вечеру, и примерно за час до его прихода, когда выяснялись, какие есть свободные места и в каком вагоне, касса начинала продавать билеты. Заканчивались продажа иногда буквально с приходом поезда. Он стоял на станции 1-2 минуты. В это время было необходимо с вещами добежать до нужного вагона, забросить вещи на высокую площадку и вскочить на подножку. Если же учесть, что часто билеты продавались в какой-нибудь один вагон, и все провожающие, пытаясь одновременно забросить вещи нескольких семей, толпились в неимоверной давке, а в этой же давке отъезжающие среди которых было много стариков и детей, пытались подняться в вагон по высоким ступенькам, – зрелище было не для слабонервных.

Время от времени раздавались истерические крики:

–Я не могу подняться по ступенькам!
или

– Поищите мой чемодан, он, наверное, остался внизу!

Отъезжающие бросались к тому, кто не мог подняться в вагон, создавая еще большую давку. Чемодан после поисков внизу, в конце концов, находился наверху в вагоне. И все это столпотворение происходило в течение 1-2 минут.

Проводники, держа красные флажки, зорко смотрели, когда все вещи будут закинуты и все пассажиры окажутся наверху, и тогда меняли красные флажки на желтые. Это было сигналом для машиниста трогаться.

В эти августовские дни я приходил помогать знакомым грузиться практически ежедневно. Даже известную сноровку успел приобрести.

В тот памятный августовский день, мы с нахимовцем пришли провожать очередных знакомых – закидывать вещи и подсаживать стариков, Поодаль стоял Петька Сороконожка со своей шпаной, они каждый день приходили к поезду и наблюдали за происходящим. Петька к этому времени стал моим другом и все время искал моего общества. Все было, как обычно, как вдруг ...

Мое сердце чуть не остановилось. Оно вдруг громко стукнуло, потом стукнуло не в ритм еще раз, потом затрепетало, а потом снова начало стучать так громко, что мне показалось, его стук слышит вся станция. Среди группы провожающих я увидел ту самую девушку, которая играла в волейбол, а потом пришла на танцы.

Все эти дни я безуспешно пытался ее найти. Ее нигде не было, но я верил, что встречу ее и познакомлюсь.

Железнодорожная станция была одним из наиболее вероятных мест встречи. И вот я вижу ее. Она стоит вместе со своей юной подругой, которую я уже видел на танцах, в окружении парней и девушек, и они смеются над чем-то. Им весело. Видно, что уезжает ее подруга, и провожают именно ее, а рядом с ней стоит Семен.

Почему Семен? – подумал я.

После отхода поезда мы пошли за ней.

– Ребята, эта та самая девушка, – говорю я, – мы пойдем провожать ее, сколько бы народу с ней ни пошло. Мне надо обязательно познакомиться с ней.

Домой она шла с Семеном. Провожающие ее ребята и девушки быстро разошлись, а мы пошли за ними по дороге, которая постепенно поднималась вверх, на холм. Она вела в сторону, противоположную моему дому.

– Вот где она живет, – думал я, – совсем не там, где я искал.

Я видел, что девушка заметила, что их сопровождают две группы парней. Семен оглядывался и наверняка нас узнал. Нахимовец и я шли на расстоянии 15-20 шагов за ними, а дальше за нами шел Петька и 3 человека из его шпаны. Мы с нахимовцем тихо разговаривали.

– Мне очень нравится эта девушка, – сказал нахимовец,
– Мал ты еще, дружок, – подумал я, а вслух произнес:
– Пора знакомиться.

Мы окликнули Семена, и он подошел к нам.

– Ты давно знаком с ней? – спросил я. – Как ее зовут? Познакомь меня с ней.

– Мне нравится другая девушка, которая сегодня уехала. Ее зовут Нета. А эту девушку зовут Люба. Я ее просто провожаю домой.  Пока мы разговаривали, Петька близко подошел к нам и, глядя на Семена, явно выражал свое неудовольствие. Я знал, что он Семена на дух не переносит.  Мы с Семеном вдвоем подошли к девушке.

– Вот Миша хочет с Вами познакомиться, сказал Семен каким-то фальшивым голосом.
– Миша, – представился я, – и не знал, что сказать еще. Только глядел на Любу и не мог отвести глаз. А язык онемел.
 
Только мы двинулись дальше, как нахимовец позвал нас с Семеном. Мы отошли назад, а Люба осталась стоять одна.

– Петька не хочет, чтобы Семен провожал Любу, – сказал нахимовец.  Я подошел к Петьке.

– Почему? – спросил я.

– Он плохой человек, – ответил Петька. – Если он не уйдет домой, мы его будем бить.
Я вернулся к Семену и передал ему Петькины слова. А от себя добавил, что мы его в обиду не дадим, потому что Петька не должен диктовать, что кому делать.

– Нет, я пойду домой, – сказал Семен. – Люба – не моя девушка, я гулял с Нетой. Я провожал Любу только потому, что он была одна. Больше было некому. Он посмотрел на Любу, повернулся и пошел.

– Что происходит? – издали спросила Люба, видя, что Семен уходит.

– Мы с нахимовцем подошли к Любе.

– Люба, он хочет с Вами познакомиться, сказал я.

Меня беспокоил Петька. Несмотря на то, что Семен сразу ушел, Петькина шпана все равно могла его побить. На всякий случай, я приостановился и дождался Петьку. Оказалось, что за Семеном никто не пошел. Он ушел, и больше я его вообще никогда в жизни не видел, ни в Игналине, ни в Ленинграде.

Я вернулся к Любе и нахимовцу. Люба выговаривала нахимовцу, что все это выглядит некрасиво, что мы решаем за нее, с кем ей ходить и с кем знакомиться. Я объяснил ей ситуацию. И сказал, что Петька считает Семена очень плохим человеком.

– Это ничего не меняет, – сказала Люба, – я сама могу решить, с кем мне ходить, а с кем не ходить. В это время мы уже подошли к Любиному дому. Люба сказала «До-свидания», и исчезла в доме.

– Как-то все нехорошо, – подумал я. – Нет, так нельзя все оставлять.

Я замечал за собой, что в критические минуты, у меня появлялись и правильные мысли, и неожиданные решения.

Я повернулся к нахимовцу:

– Иди с Петькой, сказал я. Мне тут надо сделать еще одно дело.

Они ушли. Я выждал несколько минут и постучал в окно, где зажегся свет. Люба открыло окно. Видно было, что она очень удивилась, увидев меня.

– Люба, – сказал я, – мы не поговорили. На завтра мы с моей младшей сестрой наметили какую-то краеведческую экскурсию. Пойдемте с нами. 

Это был правильный шаг. Как оказалось впоследствии, Люба с удовольствием откликалась на все мероприятия. Она согласилась и теперь. Мы попрощались, и я ушел.