Воскресенье, 11 окт<ября>.
Опять плата дани петербургскому климату в виде насморка и опухоли десен. Утром работал, потом сидел и завтракал вместе с Гаевским, а потом сели в карету и поехали на обед к Панаеву. Дорогой я заезжал к Маркусу, Григорьеву и Марье Сергеевне, последнюю застал дома и был принят как всегда по-дружески. Получил приглашение к обеду в среду. Во время моего визита приехал гр. Армфельдт и какая-то донна, кажется, мне незнакомая. К Некрасову,-- произвели чтение о леди Байрон и "In memoriam" {"В память" (лат.).}. За обедом находились все приятели, офицеров сумрачного вида не имелось. Лонгинов, Мухортов, Милютин, Сократ Воробьев, Аполлинарий Брянский. Сперва обед тянулся так себе, но когда на сцену выступило чернокнижие и планы скандалезных произведений, хохот воздвигся почти гомерический. Предположено продолжать Чернокн<ижникова>, писать классическую трагедию, фантастическую повесть и преложение псалмов в таком роде:
Блажен, кто в тоннеле Пассажа
С Хотинским речи не держал,
И, выпив водки для куража,
. . . . . . . . . . . . . .
Его к <...> не провожал.
Из поэмы о М. Х<отинском>.
И труп Хотинского Матвея
Прияла смрадная волна,
И по Пассажу тихо вея,
Все запах слышался <...>
Досиделись и доболтались до десятого часа. Тут только я заметил, что у меня болит голова и опухоль десен увеличивается. Прошел до Пассажа пешком, но головная боль не прошла. Долго не мог спать, хотя и лежал в постели.
Блажен стократ, кто с Егуновым
На сонм Пикквиков не ходил,
И тот, кто со Струговщиковым
Речей про Гёте не водил.
Блажен, кто в туннеле (зри выше).
Блажен, кто музыку Бартольда
Не в силах вовсе понимать
И рожу Бранта Леопольда
Кто может зреть и не блевать!
Блажен, кто с буйным Вардолетом
Не учинял содомских дел,
И тот, кто с Майковым поэтом
В час зноя рядом не сидел...
Свободное копирование
