На фотографии Филиппов Андрей Николаевич со своей женой и внучкой Наташей
Глава 2.
В батраках
Весной 1905 года брат уехал на Соленое озеро соль таскать, а меня приспособили к зятю Семену Петровичу работать. Он был зажиточным казаком. Лошадей у него было голов десять, рогатого скота голов двенадцать, семь коров было дойных и баранов около сотни.
Первая жена у него умерла, не знаю, по какой причине, осталось четверо детей, три дочки и сын Роман. А сестра наша Дарья дома почти не жила, все у богатых в прислугах. Вот он и прислал свах. Принесли водки, напоили отца и мать. Семен Петрович пообещал помочь завести брату обмундирование, коня дать строевого. Тогда такой порядок был у казаков: все военное снаряжение заводить на свои средства. Дарье тогда исполнилось только-только 18 лет. Когда напоили стариков, они согласились на сговор, правда с условием, если Дарья сама пожелает. Позвали ее, спросили. Она сначала отказалась, но эти проклятые свахи хором начали уговаривать:
-Дарья, ты хозяйкой сама себе станешь, не век же тебе быть в прислугах.
Так и сбили ее с толку. Пошла Дарья замуж за многодетного человека.
Весной я сеял с ее мужем. Потом начался сенокос. Семен Петрович набрал еще казачек, у которых мужья служили и были на фронте. Набрал человек 12 и организовал артель, чтобы всем накосить сено.
Травы в тот год были плохие, косить можно было только там, где раньше не было сенокоса. Петрович завез нас в падь Пониху. Научил меня, как отбивать косы. А сам вскоре уехал будто бы за продуктами. Но на самом деле он уехал пьянствовать, а продукты нам привез кто-то из семей тех казачек. Так мы проработали все лето. Накосим сена, сгребем, копен наделаем с сотню или полторы, тут Семен Петрович приезжает, чтобы помочь сметать зарод. Как закончим, он мне говорит:
— Ну, Андрюша, командуй тут, я тебя сеном не обижу.
А сам опять уезжает.
Брату моему на озере повезло. Он рассказывал:
— Только три раза сходил на озеро, а потом, в воскресенье с 5 копейками в кармане пошел катать бабки и выиграл 60 рублей. На другой день не пошел таскать соль из озера, а стал снова играть в бабки и наиграл за месяц 300 рублей. Приехал домой, внес в станицу за обмундирование
Сам оделся хорошо. Сапоги, брюки, рубаху хорошие завел. Отцу и матери купил по обновке. Можно было бы купить еще корову, у нас в то время не было коровы. Были только две кобылицы. А жеребят почему-то каждый год волки давили. Но брат пустился в пьянку, в игру и быстро спустил остальные деньги.
А я так все лето работал у зятя до окончания всех полевых работ. В сентябре сложили хлеб, огородили клади сена и хлеба. Пришел домой, и вот мои думы снова вернулись ко мне, что мне делать дальше. Идти в работники к богачам мне страшно не хотелось; решил просить у отца, чтобы он разрешил мне уехать на станцию Оловянную: подыскать там какую-нибудь работу. Отец долго не соглашался, но мать стала на мою сторону. Она сказала:
— Отпусти его, отец, Андрей хоть оденется, а то вон брат-то ничего ему не купил.
А я говорил, что все заработанное буду посылать домой. Наконец, отец согласился. Мать собрала мне бельишко, починила его. Брат наложил два воза сена, и поехали мы на станцию Оловянную.
В Оловянной жил знакомый отца Викулов Ермолай. У него была своя землянка. Заехали к нему на квартиру, переночевали; наутро брат выехал с сеном на базар, продал его по 3 рубля за воз. Отец велел мне с этих денег взять половину, а брат дал мне только один рубль, с этим я и остался искать работу.
