«Кто горел, того не подожжёшь…»
Дома у меня был полный нейтралитет сторон. Комендант общежитий стал настойчиво требовать от всех семейных уходить из общежития. Семейных пар было десять. Наше положение с Раисой было самое шаткое: мы были разведены, и только моя дружба с комендантом не позволяла ему предпринять против нас решительные меры. В общем, Рая терпела мое соседство по необходимости, а я получил полную свободу – не оправдываться перед ней в поисках своего счастья. Мы договорились с ней, что до получения жилья не будем предпринимать никаких мер по нарушению видимости общей семьи. Получим квартиру и будем тогда ее делить. Так и жили. Очередь на получение жилья от завода стремительно продвигалась вперед. Завод строил несколько домов. Мы были уже седьмыми в двухтысячном списке нуждающихся.
Учеба в музучилище несколько притушила мое горе. Я меньше думал о Светлане вне общежития, но дома, каждый раз проходя мимо ее комнаты, где уже жила очередная молодая семья, снова вспоминал ее, и тоска охватывала меня с новой силой. «Первая любовь – еще не любовь» – совершенно правильные слова. У меня к ней была не первая любовь и, видимо, поэтому более сильная.
Здоровье мое начало давать сбои. Видимо, перенесенный стресс после гибели Светы сделал свое дело. Холостяцкая жизнь по сути продолжалась. Помимо болей в спине начал болеть еще и желудок. Врачи признали гастрит, но впоследствии выяснилось, что это была язва двенадцатиперстной кишки. При заводской столовой был диетзал, где больным работникам завода готовили диетические блюда. Туда вход был только по спецталонам. Получив такую книжицу талонов, я приобщился к большой группе страдающих болезнями желудочно кишечного тракта (ЖКТ). Из получасового перерыва на обед половина уходила на стояние в очереди к раздаточному окну. В этой очереди я и познакомился с очередной своей женщиной.
Свободное копирование
