В Москве у Ларичева
Музыка
После сессии начались трудовые будни. Лето было в разгаре. Моя подпольная цеховая подруга с нетерпением ожидала ближайшей поездки в оздоровительный лагерь. В первый же день приезда туда, мы едва дождались вечера. Взяли шерстяное одеяло и пошли в ближайший лесок. По пути спугнули несколько пар, которые раньше нас заняли удобные места и нам пришлось расположиться под большой старой грушей почти на открытом месте.
Когда начался «сладостный процесс» в классической позе, я заметил, моя подруга как-то странно себя ведет: вскрикивает невпопад, тазом совершает совсем нехарактерные движения для данного момента и как бы старается выскользнуть из-под меня. Вскоре понял причину. Мы легли рядом с огромным муравейником, и большие черные муравьи начали кусать не только ее, но и меня. Пришлось прервать технологическую цепочку и бежать к морю чтобы в воде хоть как-то ослабить боль и зуд от укусов.
Налюбившись до одури за два дня отдыха, мы с ней на обратном пути вели себя теперь пристойно, а я думал: «Если и эта забеременеет, то возьму тесак, порубаю гада на куски и выброшу собакам». (Я еще не знал, что Женя уже понесла). Слава Богу, здесь все обошлось. Не знаю, до конца ли она сдержала свою клятву, но ее подруги стали на меня поглядывать с большим уважением. А я на этом, как говорится, «завязал».
По графику мне был положен трудовой отпуск через две недели после окончания учебного. Оформляя его, встретил в здании администрации завода Зину. Поболтали о том, о сём и разошлись… Сразу скажу, что дружеские отношения с ней у нас сохранялись долго – пока я работал на ЗИПе. Она вышла замуж за отставного военного, вдовца, воспитывавшего сына примерно такого же возраста, как и у нее. Она очень помогла мне по бухучету, который в институте считался основным, и его преподавали там три года. Курсовые и контрольные я делал с ее помощью, приходя к ней на рабочее место. Она всегда выкраивала время для помощи мне. Впоследствии она родила дочь, ушла в декретный отпуск, и связи с ней оборвались.
Мои гитарные дела потихоньку двигались вперед. От этюдов средней сложности Каркасси, Джулиани и других мастеров итальянской гитарной школы я перешел к сочинениям Фернандо Сора и Франсиско Тарреги. Первый был по происхождению тоже испанец, впрочем, получив великолепное музыкальное образование в монастыре Монсеррат, писал классическую музыку в духе венских мастеров. Это был величайший гитарист своего времени. Его называли «Бетховеном гитары». Все, что написано им не для гитары, сейчас вряд ли кто вспомнит, но гитарные его сочинения знает каждый гитарист.
О Франсиско Тарреге я даже боюсь писать, чтобы не запятнать своим неумелым пером его светлый образ в развитии мирового гитарного искусства. Достаточно сказать, что он является основоположником современной школы игры на шестиструнной гитаре. У меня возникло много вопросов по технике игры, но получить консультацию было не у кого: я сам уже давал консультации начинающим играть.
В свой очередной отпуск я решил разыскать Евгения Ларичева. В московском городском адресном бюро мне дали не только адрес Евгения, но и его телефон. Вечером я отправился на городской переговорный пункт и заказал разговор с Москвой. С волнением услышал очень знакомый голос:
– Алло, я вас слушаю.
– Евгений Дмитриевич, вас беспокоит ученик, известный вам по Ленинакану…
– Николай!? Как же, конечно, помню. Где ты?.. Откуда звонишь?
Я ему вкратце рассказал, где живу, чем занимаюсь, и попросил о встрече с ним.
– Да, пожалуйста, приезжай. Я буду рад.
Свободное копирование
