Как молоды мы были
(«Не забыть нам любимые лица…»)
Очередной заводской смотр художественной самодеятельности застал меня уже в новом цехе. В нем был довольно приличный женский хор, которым руководил приглашенный из музучилища хормейстер, и здесь у нас конкурентов не было. Я тоже защищал честь цеха сольной игрой на гитаре. Играл «Аргентинскую мелодию» в обработке М. Л. Анидо. Пьеса так понравилась слушателям, что я исполнял ее на бис. Мою игру заметил худрук заводского Дома культуры и пригласил меня выступить по краевому телевидению, которое как раз пропагандировало народные таланты Краснодарского края. Я выступил, причем без всякой предварительной записи, в прямом эфире. Это был по тем временам большой риск опозориться на весь край каким нибудь сбоем в игре. Все прошло блестяще.
А в общежитии благодаря Владлену я обрел постоянное место шириной в полкойки. В моих ушах звучали слова популярной в то время песенки:
«Весел я – меня пьянит свобода!
Я вечерами снова с друзьями,
Некуда спешить мне больше…».
И хотя фактически я сам покинул своих милых и чувствовал себя не то чтобы весело, но как-то легко от того, что «некуда спешить мне больше». Приходил с работы, брал гитару и часа два играл в пустующем красном уголке общежития. Когда туда приходили желающие смотреть телевизор (его наконец там установили), я уходил в свою комнату, и если кто-то из моих «сокамерников» отдыхал, то я занимался своими институтскими контрольными работами.
Трудно мне давалось черчение. В техникуме основной упор делался на черчение электрических и радиотехнических схем, а в институте преподавалось машиностроительное черчение. Мой угрюмый с виду сосед – Сергей Иванович, любитель испанской музыки, оказался ведущим конструктором нашего заводского СКБ (специального конструкторского бюро). Он взял мое обучение этому предмету в свои руки. Я приобрел портативный разборный кульман с чертежной доской, готовальню с набором чертежных инструментов, и казавшийся непреодолимым предмет с помощью Сергея Ивановича был успешно мною освоен. Он помог мне освоить также и начертательную геометрию.
Владлен, действительно, загулял. Он сутками не появлялся в общежитии. Учебники стопкой стояли у него на тумбочке, он их даже не все раскрывал. Я не мог равнодушно это видеть и всей душой стремился ему помочь в учебе. Мне ничего не стоило за пару часов написать ему очередную контрольную работу. Я вновь обновил в своей памяти навыки скорочтения, основной принцип которого – отжимать все второстепенное и ухватывать основное, а поскольку память у меня была обостренной, то и второстепенное не оставалось незамеченным мною. Прочитав все его учебники первого курса, написал ему примерно двенадцать контрольных работ. Все они были зачтены. Понятное дело, мои контрольные тоже были зачтены, и мы получили с ним в конце июня вызовы на сессию, которые давали право на получение оплачиваемого учебного отпуска. Они в наших институтах были один раз в году, но в разное время и длились по сорок дней.
Студенты моего факультета друг друга еще не знали. Знакомство произошло на первой установочной лекции. Нас оказалось тридцать три «богатыря». Человек пять было достаточно взрослых, а остальные – молодежь. Среди нас было всего шесть женщин. И только одной было около сорока лет, остальным – от двадцати до двадцати пяти. Краснодарцев было пятеро. Четверо парней и одна женщина. Тамара Филонова – огонь девка! Мы ее выбрали старостой группы.
Я своим опытным глазом посмотрел на женский контингент группы и для себя отметил одну. Её огненно – рыжую шевелюру нельзя было не заметить. Сразу познакомился. Оказалось, что живет в Евпатории с матерью. Не замужем. Работает экономистом в воинской части. Страшно боится зачёта по высшей математике и экзамена по физике. Я тут же предложил свои услуги личного репетитора, заверив ее, что эти предметы для меня никакой трудности не представляют. Если говорить серьезно, то так это было и на самом деле.
Свободное копирование
