К этому времени из полуторатысячной братии славного монастыря оставалось всего 250 монахов, причем большинство были весьма преклонного возраста. Значительное сокращение братии состоялось вскоре после того, как Финляндия стала самостоятельной. В Финляндии имелось православное меньшинство среди карелов и после объявления самостоятельности, в православной финляндской церкви был введен новый стиль, распространенный и на Валаамский монастырь. Несколько сот монахов не могли с этим согласиться и уехали в Югославию.
Как нам объяснял еще о. Исакий, финляндское правительство, стремясь завладеть богатствами монастыря в качестве выморочного имущества, постановило, что в монахи могут поступать лишь финляндские граждане. Хотя в Финляндии и имеется православное меньшинство, финляндцы по своей натуре чужды всякой мистики и монастырская жизнь их не могла привлекать. Среди русских эмигрантов, наверное, нашлись бы такие, которые после всего пережитого и укрылись бы под монастырскую сень – но им доступ был закрыт. Поэтому братия не пополнялась и постепенно вымирала.
Несмотря на незначительное число монахов, их присутствие накладывало особый отпечаток и повсюду звучавшая русская речь заставляла забывать, что это больше не кусок России. Здесь «всюду Русью пахло».
У дверей гостиницы, громадного четырехэтажного здания, приезжих встречал о. Лука, гостинщик, со строгим иконописным лицом. Молодой послушник отвел нас в нашу комнату – келию. Она была выбелена, как и все монастырские здания, с толстыми стенами. У продольных стен стояли узкие кровати, перед окном стол и два деревянных стула, убранство самое строгое. Но когда я выглянула в окно, то дух захватило от восхищения: наша комната была во втором этаже и под нами, насколько мог охватить глаз, расстилалось море белых и бледно-розовых цветов цветущих яблонь. А за ним блестела на солнце полоска Ладоги.
Когда, усталая с дороги, я бросилась на постель, то больно ударилась головой о подушку, но и это имело свою прелесть, подчеркивая монастырский дух нашего временного убежища.
Хотя для иностранных туристов в гостинице был первоклассный ресторан, которым наведывал цветущий и благодушный о. Руфим, мы, позавтракав сытно в Сердоболи, спросили лишь в комнату самовар и выпили чаю с душистым черным монастырским хлебом.
Свободное копирование
