Пройдя версты две, мы подошли к зажиточному крестьянскому дому. У крыльца толпилось несколько человек солдат, с любопытством на нас глядевших. Приведшие нас солдаты вошли в дом и вскоре на крыльце показался молодой офицер, который по-немецки предложил нам войти. Через обширную горницу мы прошли в следующую комнату, служившую, по-видимому, канцелярией поста. Офицер попросил нас сесть, повторяя то, что нам сказал в лесу крестьянин. Мы стали ему объяснять, что наш случай несколько особого характера: мы уже жили раньше в Финляндии и поехали в Петербург по делам всего на несколько недель, а потом застряли вследствие закрытия границы. Тут нам оказало неоценимую услугу удостоверение из канцелярии штаба генерала Маннергейма, полученное нами перед поездкой в Петербург осенью 1918 года: оно подтверждало правильность наших заявлений. Кроме того мы сослались на нескольких видных лиц в Выборге, как-то почетного английского консула, настоятеля немецкого лютеранского прихода и других.
Во время нашего разговора в комнату вошел еще один офицер постарше. Поздоровавшись с нами, он выслушал рапорт младшего офицера и сказал нам, что они будут телефонировать в различные инстанции, чтобы выяснить нашу судьбу.
Начались мучительные для нас часы. Старший офицер говорил по телефону на непонятном для нас языке, часто повторяя наши фамилии. По окончании каждого разговора он что-то отмечал на бумаге, потом звонил снова. От нервного напряжения моя мать тихо плакала.
Наконец после еще одного разговора (счет им мы уже потеряли), старший офицер с радостной улыбкой обратился к нам: «Поздравляю вас, вы можете остаться в Финляндии». Мы бросились его благодарить, а затем вышли в большую горницу и попросили хозяина дать нам закусить.
Его расторопная жена быстро накрыла на стол, поставив на него хлеб, масло, малороссийское сало, колбасу и творог. На плите весело закипал кофе.
Подкрепившись на славу и угостив кофе обоих офицеров – причем мне казалось невероятным, что они ограничились всего двумя чашками – мы распрощались с ними и с хозяевами и вышли на крыльцо. На дворе уже стояли запряженные маленькой финской лошадкой сани. Мы в них уселись, солдат с винтовкой, который должен был нас доставить в штаб в Териоки, вскочил рядом с кучером на облучок. Офицеры и солдаты высыпали на двор нас провожать и под их пожелания и напутствия мы тронулись в путь.
Наше бегство кончилось. Начиналась новая эмигрантская жизнь в Финляндии.
Свободное копирование
